Льюис Кэрролл - мифы и метаморфозы

Но как бы ни пытались некоторые благородные умы защитить эксцентричного сказочника, обыватель не может оторвать завороженного взгляда от жутковатой картинки: дитя наедине с коварным искусителем, у которого карманы набиты игрушками, а в голове бродят нечистые мысли. Это зрелище ужасало почтенную публику чуть ли не до конца ХХ века...

А между тем после смерти Менеллы и Вайолет сохранившиеся дневники Льюиса Кэрролла все-таки были проданы наследниками Британскому музею. Некогда запертые за семью замками заветные листки стали доступны для изучения. Но - ничего не произошло. Неказистые тетради в серых обложках уже никого не интересовали. Биографы и исследователи Кэрролла продолжали опираться на привычные факты и приходить к привычным выводам.

Очередной поворот посмертной судьбы Кэрролла начался с любезной его сердцу математики. Почти одновременно в двух разных странах два пытливых исследователя занялись, представьте, сложением и вычитанием. И тут обнаружилось, что многие из милых крошек в момент знакомства с Кэрроллом уже перешагнули рубеж семнадцати, восемнадцати, двадцати, а то и тридцати лет... Как же так? - спросит недоверчивый читатель. Неужели никто раньше не удосужился посчитать, сколько лет было девочкам? Да, такова таинственная магия мифа. Его гармония не терпит грубого вмешательства алгебры (и даже арифметики).

Очень показательно, что на незыблемые, давно установленные истины покусились в известном смысле аутсайдеры - французский профессор (иностранец!) Х. Лебейли и не имеющая отношения к науке актриса (!) Кэролайн Лич. (Ученое сообщество не пришло в восторг от этого вмешательства.) Лебейли изложил свои выводы в научных трудах[10], Кэролайн Лич опубликовала книгу, рассчитанную на широкого читателя[11].

Результаты пересмотра известных фактов и сохранившихся документов оказались сокрушительными. Как карточный домик, рассыпаются глубокомысленные построения и гипотезы... ("Вы - просто колода карт!" - говорит разгневанная Алиса и просыпается.)

В качестве примера можно привести хорошо известные воспоминания актрисы Изы Боумен (1873-1958), в чьей судьбе Ч. Л. Доджсон принимал искреннее участие. (Доджсон помогал также ее сестрам и брату; все они играли на сцене.) Ее книжка "История Льюиса Кэрролла, рассказанная настоящей Алисой в Стране чудес", вышла через несколько месяцев после биографии Коллингвуда, в 1899 году. Алисой она называет себя на том основании, что в 1888 году ей довелось играть знаменитую кэрролловскую героиню.

Мемуары Изы, написанные живо, с несомненной любовью к Кэрроллу, которого она называет "дядюшкой", тем не менее оставляют странный, слащавый привкус - знакомый нам всем по школьным "рассказам о Ленине". "Маленькая девочка и ученый профессор! Какое странное сочетание!" - восклицает она то и дело. Портрет ученого чудака расцвечен описаниями игр, прогулок, ее долгих визитов в Крайст-Черч... Словом, читателю не приходится жаловаться на отсутствие "картинок и разговоров". Так, мы находим в воспоминаниях весьма драматичное описание ссоры и примирения "профессора и маленькой девочки":

В детстве я часто развлекалась тем, что рисовала карикатуры, и однажды, когда он [Кэрролл] писал письма, я принялась делать с него набросок на обороте конверта. Сейчас уж не помню, как выглядел рисунок, - наверняка это был гадкий шарж, - но внезапно он обернулся и увидел, чем я занимаюсь. Он вскочил с места и ужасно покраснел, чем очень меня испугал. Потом схватил мой злосчастный набросок и, разорвав его в клочья, молча швырнул в огонь. <...> Мне было тогда не более десяти-одиннадцати лет, но и теперь этот эпизод стоит у меня перед глазами, как будто все это было вчера...[12]

Итак, по утверждению Изы, в момент описанной размолвки ей "не более десяти-одиннадцати лет"... Однако на деле ей гораздо ( "О, гораздо!" сказала Королева...) больше. "Примечательно, - ядовито замечает по этому поводу Кэролайн Лич, - что Изе уже исполнилось тринадцать, когда она познакомилась с Доджсоном. К тому времени, как он оплачивал ее уроки актерского мастерства и возил ее на каникулы, ей было лет четырнадцать-шестнадцать, в последний раз она гостила у него в Истбурне в двадцатилетнем возрасте".

Гипноз коллективно созданного образа так велик, что уже другая "юная подружка" Кэрролла, Рут Гэмлен, в мемуарах, написанных в семидесятилетнем возрасте, отчетливо вспоминает, как в 1892 году родители пригласили на обед Кэрролла с гостившей у него в то время Изой - Иза описана как "застенчивый ребенок лет двенадцати". "Прелестно и убедительно, - комментирует этот пассаж Кэролайн Лич, - однако в 1892 году Изе уже исполнилось восемнадцать..."

В случае Изы Боумен речь, конечно, не идет о случайной ошибке. Ее мемуары пестрят навязчивыми напоминаниями о том, что Кэрролл был "величайшим другом детей" - это определение повторяется не однажды.