Люксембургский сад

Ещё раз глубоко вздохнув, Серафима Михайловна включила кофеварку, затем достала свою кружку и, поставив её рядом на столешницу, замерла, ожидая, когда загорится зеленая кнопка, извещающая о готовности напитка.

Вскоре начнут собираться учителя, послышится смех, разговоры, а пока Серафима Михайловна в гордом одиночестве выпьет кофе и подумает о своей жизни.

Так получилось, что остальные утренние пассажиры из привозившего её школьного автобуса не являлись педагогами: двое работали в секретариате, Валерий был помощником повара в столовой, а Галина отвечала за гардероб младших учеников.

Все они после прибытия в гимназию расходились по рабочим местам, поэтому учительская оставалась пустой примерно двадцать минут в полном распоряжении Серафимы Михайловны.

Она с удовольствием пошмыгала носом, вдыхая аромат свежесваренного кофе, и удобно прилегла на диване с дымящейся чашкой в руке. Из-за своего чрезмерно (по её мнению) высокого роста (1 метр 78 сантиметров) Серафима Михайловна лишь в редкие минуты уединения могла позволить себе комфортно вытянуть длинные конечности.

Она не любила, когда коллеги-преподаватели отпускали шуточки по поводу её роста или её ног. Все эти комментарии и сравнения с моделями не вызывали в ней ничего, кроме глухого раздражения. Серафима Михайловна давно не питала иллюзий насчет своей внешности.

Она казалась себе похожей на лошадь, при этом лошадь тощую, сутулую и дико нескоординированную. У нее были не только длинные ноги, но и длинные руки, которые, как плети (по её мнению), неприкаянно болтались вдоль туловища, ключицы остро выпирали из-под любой одежды, а рот…

Больше всего Серафима Михайловна ненавидела свой рот. Если бы у нее были пухлые губки бантиком, о которых она не переставала мечтать всю жизнь, она бы стала самым счастливым человеком на свете и смирилась бы с сорок первым размером ноги.

Но бог наградил её длинными, такими же, как её руки и ноги, губами, вытянувшимися в толстую горизонтальную полоску на нижней части лица. Господи, как тяжело жить, имея большой рот. Мужчины молчали, но Серафима Михайловна все равно угадывала насмешку в глубине их глаз. Ей все время казалось, что люди оборачиваются и смеются, глядя ей вслед. Нескладная, как каланча, и ещё этот рот…

Хорошо, что появился Аркаша. Пусть он немного занудный и, как все физики, повернутый на своей науке, Серафима была благодарна ему за то, что он избегал смотреть на её ноги и рот даже в те моменты, когда они оставались наедине. Так ей было легче побороть собственные комплексы.

Серафима Михайловна полагала, что с такой непривлекательной внешностью ей суждено состариться в своем классе на глазах у многочисленных учеников, годами сменяющих друг друга, и умереть.

В то утро эта мысль в который раз больно пронзила её в самое сердце. Серафима Михайловна почувствовала, как слезы вновь наворачиваются на глаза. Нет, плакать сейчас нельзя — начнутся расспросы, пересуды… Необходимо было взять себя в руки.

Она сделала большой глоток и постаралась подумать о чем-нибудь приятном, чтобы отвлечься. «У меня красивые голубые глаза», сказала она себе и в доказательство поднялась с дивана и посмотрела в зеркало на обратной стороне дверцы шкафа.

Повертев головой в разные стороны, Серафима Михайловна водрузила на переносицу ненастоящие очки. Нос тоже какой-то большой… В очках её собственное лицо казалось ей более приемлемым. Большие глаза, большой нос, большой рот — Сима резко захлопнула створку шкафа и вернулась на диван.

Все, хватит, эти бесконечные размышления на тему собственной внешности ни к чему хорошему не приводят. Хоть с волосами повезло: светлые, длинные, густые, не требующие особого ухода, они мягкими волнами струились по её плечам. В гимназии Серафима Михайловна предпочитала носить гладкую прическу, собирая волосы в тугой хвост или пучок. Когда Аркадий приходил к ней в гости, она распускала их и сразу становилась похожа на своих учениц.

Без очков, с такой прической лицо Серафимы Михайловны казалось молодым и очень наивным, с застывшим выражением удивления в огромных голубых глазах.

«Нужно поесть», — вспомнила Серафима Михайловна. Она все время безуспешно пыталась набрать вес и обрести аппетитные формы.

— Доброе утро, — в учительскую заглянула Зоя Марковна. — Симочка, ку-ку.

Подругами их можно было назвать с натяжкой, но в гимназии они были на «ты», и Серафиме Михайловне нравились доброжелательность и жизнелюбие коллеги. Зоя Марковна преподавала сольфеджио и историю музыки. У нее был четвертый размер груди, она носила обтягивающие платья под горло с длинной ниткой толстого искусственного жемчуга и туфли на шпильках. Короткие рыжие волосы Зоя Марковна накручивала на мелкие бигуди, она была невысокого роста, пользовалась ярко-алой помадой и все время хохотала. В душе Серафима Михайловна восхищалась ею, мечтая стать такой же раскованной.

— Приветики. — Зоя послала подруге воздушный поцелуй и устремилась к кухне.

— Привет. — Серафима выудила из сумки пудреницу и украдкой взглянула на себя в зеркало. — Как выходные?