Люксембургский сад

— Я врал! — резко сказал Мишель. — Я использовал тебя в корыстных целях. Я обманывал тебя. Что теперь?

— Т-так объясни, в чем дело, — заикаясь, попросила она. У нее ещё оставалась надежда выяснить все до конца здесь и сейчас.

— Поздно. Тебе необходимо уехать. — Мишель покачал головой, не сводя с нее глаз.

— Ну уж нет! — Серафима сделала шаг, и её искаженное злобой лицо оказалось прямо перед ним. — Довольно!

— Сима, сейчас не время выяснять отношения. — Мишель достал из кармана сложенный вдвое билет на самолет. — Съезди в Венецию, развейся. Через месяц все уляжется, и ты сможешь вернуться.

— Уходи! — Серафима Михайловна не шутила. — Уходи, я сказала! — заорала она. — Вон!

Мишель вздохнул и направился в сторону двери. Обернувшись у самого выхода, он посмотрел на нее, и Симе показалось, что в его глазах стояли слезы.

Она так никогда и не узнает, были ли они на самом деле, или это был всего лишь плод её возбужденного воображения.

— Я прошу тебя последний раз, уезжай. Рейс до Милана в восемь утра. Ты успеешь собрать вещи.

— Ты обещал мне, что все будет хорошо, тихо произнесла она.

Мишель растерянно развел руками.

Сима повернулась к окну чтобы не видеть, как за ним закроется дверь.

Глава 24

Она знала, что никуда не поедет, но ей хотелось, чтобы брат вернулся и был с ней рядом в этот тяжелый момент. Женя пропал, наверняка загулял с одной из своих подружек. Оставшееся до рассвета время Серафима провела на кухне за чашкой кофе и глубокими раздумьями.

Предательство Мишеля сделало её уязвимой, но одновременно Серафима Михайловна почувствовала такую злость, что дальнейшие действия не вызывали у нее никаких сомнений. Месть. И пусть кто-то попробует встать у нее на пути.

В девять утра десятого января, в погожий зимний денек Серафима Михайловна надела высокие черные сапоги на каблуках и приготовилась выйти из дома, чтобы навестить родителей. Она уже потянулась к ручке двери, когда с другой стороны раздался требовательный стук. У Жени не было привычки так тарабанить.

Сима резко отдернула руку от двери и бесшумно прильнула к глазку. На площадке было темно, и она не смогла отчетливо разглядеть гостя.

— Кто там? — настороженно поинтересовалась Сима.

— Серафима Михайловна, откройте, пожалуйста, — попросил незнакомый голос.

* * *

— Я умру, умру, — слезы градом катились по мокрому лицу Веры, смешиваясь с каплями пота. Фальшивые ресницы отклеились, тушь оставляла темные потеки на её щеках. Она полулежала на теле Рея, изнемогая от жары и страха.

Внутри дракона температура достигала сорока градусов. Педро с Жералем тяжело дышали и старались не двигаться. Они были прижаты к тяжелому внутреннему механизму — устройству, позволяющему дракону открывать и закрывать пасть, извергая потоки огня.

Они потеряли счет времени, они задыхались, внутри царила невыносимая духота и темнота. Казалось, эта процессия никогда не остановится. Прыгая вниз, в дракона, с трехметровой высоты верхней части платформы, Рей неудачно приземлился и сильно ударился головой. Его бездыханное тело обмякло под Верой, прыгнувшей следом за ним.

Ей было страшно. Все произошедшее напоминало сон; Но свернутые холсты, спрятанные внутри барабана, говорили о том, что все осталось позади.

Послышалась знакомая мелодия. Жераль тихо напел: «Дорогой, я скоро вернусь».

— Рей, Рей, — позвала Вера, захлебываясь слезами.

В темноте она попыталась рукой пощупать его тело, провела ладонью по лицу. Глаза закрыты. Она задержала руку у его ноздрей — не дышит. Слезы снова хлынули из её глаз.

Дракон должен поднять свой хвост при подъезде к «Маркеш ди Сапукаи», тогда они смогут выбраться наружу с другой стороны платформы и скрыться в толпе, растворившись среди самбистов. Если план не удастся, придется отсиживаться внутри до конца выступления. Еще около трех часов. За это время полиция может напасть на их след или они задохнутся.

Дракон размером с многоэтажный дом из-за сложных внутренних механизмов представлял собой один сплошной капкан внутри. Они боялись пошевелиться, чтобы не угодить под цепь или насос. Рей продолжал лежать неподвижно.

В темноте Жераль аккуратно подполз к Вере и крепко сжал её руку. Она с благодарностью вцепилась в его пальцы, но в этот момент он громко сказал:

— Заткнись, сука.

Вера отпрянула, силясь в темноте разглядеть его лицо.

— Хватит рыдать. Скоро будем выбираться, нужно будет тащить Рея, нести барабан» вокруг полно зрителей и полицейских, миллион свидетелей, а ты бьешься в истерике.

Вера зло размазала слезы кулаком по лицу. Она попыталась успокоиться, но вместо этого отчаянно завопила:

— Мы не выберемся с Реем! Как мы понесем его, мы же должны танцевать?!

— Так брось его, — проговорил Педро из темноты. В его голосе слышалась насмешка. — Ты ведь этого хочешь. Брось его, спасай свою шкуру. Так всем будет легче.

Вера не успела ответить, потому что в этот момент Рей очнулся и попробовал сесть, отталкивая её от себя. Она вскрикнула, стараясь удержаться, справа и слева с лязгом крутились железные колеса с широкими массивными цепями.

Что случилось? — Рей обеими руками схватился за голову.