Люмен

– Ты тоже посещаешь группу психологической помощи скорбящим? Твоя не в Солнечной Комнате находится, случайно?

Мое сердце начинает бешено колотиться, потому что так и есть.

– Это твой первый вопрос? Потому что я хочу, чтобы каждый из нас играл по-честному. – Я не то чтобы мастер флирта, но из кожи вон лезу.

Дэр широко улыбается, выражая искреннюю заинтересованность.

– Конечно. Готов использовать мой первый вопрос.

– Да. Мы посещаем группу для скорбящих в Солнечной Комнате. Наша мама недавно умерла.

– Мне так жаль, – говорит Дэр, и его голос звучит так мягко, что я могу с уверенностью сказать: ему действительно… жаль.

Он кивает так, будто прекрасно меня понимает, и я чувствую, что он делает это от чистого сердца.

Дэр подносит к губам свою чашку кофе.

– И какие темы мы будем обсуждать с тобой на нашей групповой терапии? Я думаю, стоит обсудить тему наваждения.

– Наваждения? – Я удивленно поднимаю брови.

– Ну, что-то вроде судьбы, Калла, – говорит он мне, и я закатываю глаза.

– Я понимаю. Может, я и ходила в государственную школу, но я далеко не глупая.

Он улыбается, его улыбка такая белоснежная и очаровательная, что внизу моего живота возникает сладкий спазм.

– Рад это слышать. Так, значит, ты студентка, Калла?

Мне совсем не хочется говорить об этом. Давай лучше поговорим о том, почему ты считаешь это наваждением. Но я киваю ему:

– Можно так сказать. Я уеду в Беркли осенью.

– Хороший выбор. – Он делает еще глоток. – Но может, в таком случае это не судьба? Если ты уезжаешь, я имею в виду. Потому что, очевидно, я задержусь здесь на некоторое время. Ну, конечно, после того, как найду жилье. Здесь не так-то просто найти хорошее.

Он настолько уверенный в себе и открытый! Мне даже не кажется странным, что какой-то парень с улицы делится со мной подобными вещами: ни с того ни с сего, внезапно. И мне кажется, что мы с ним на самом деле давно знакомы.

Я пристально смотрю на него.

– Жилье?

Он смотрит на меня в ответ.

– Ну да. Такая штука, которую ты арендуешь, там еще обычно есть душевая и спальня.

Я вспыхиваю.

– Я знаю это. Я имею в виду, что это все равно может быть наваждение. У меня просто есть кое-какая полезная информация для тебя. Мой отец собирается сдавать наш гостевой домик. Возможно, это тебя заинтересует.

И если я не смогу там жить, то определенно этот дом должен достаться кому-то вроде Дэра. От малейшей мысли об этом мое сердце готово остановиться.

– Хм. Да, теперь мне и правда становится интересно, – говорит мне Дэр, – кажется, наваждение все-таки восторжествует. Особенно если это домик рядом с похоронным бюро. Нужно обладать стальными нервами, чтобы там поселиться.

Я быстро отрываю кусочек салфетки и пишу на нем номер телефона моего отца.

– Ага. Поэтому, если тебе интересно, я имею в виду, если ты не слабонервный, можешь позвонить ему и все обсудить.

Я передаю ему бумажку с номером, как будто это вызов. Дэр наверняка не догадывается, каких усилий мне стоит усмирить свое сердце, чтобы оно не взорвалось, но, возможно, он чувствует это, потому что широкая понимающая улыбка растягивается по его лицу.

– О, ну я точно не слабонервный, – заявляет он, и его глаза снова наполняются странным блеском.

«Дерзни, брось мне вызов».

Я тяжело сглатываю.

– Готова задать тебе второй вопрос, – говорю я ему.

Он удивленно поднимает бровь:

– Уже? Хочешь обсудить тему слабых нервов?

Мое лицо вспыхивает, и я мотаю головой.

– Что ты имел в виду? – медленно спрашиваю я, не опуская глаз. – Почему ты считаешь, что это наваждение?

В уголках его глаз появляются крошечные морщинки, когда он снова улыбается мне. И опять его улыбка выглядит заинтересованной, она искренняя и живая, в ней нет ни капли фальши, к которой я уже начала привыкать в последнее время.

– Это наваждение, потому что ты кажешься мне той, с кем я хотел бы познакомиться поближе. Разве это странно?

Нет, потому что я тоже хочу получше узнать тебя.

– Возможно, – вместо этого отвечаю я. – А это странно, если мне кажется, что мы уже давно знакомы?

Потому что это правда. В его глазах есть что-то до боли знакомое, такое темное и бездонное.

Бровь Дэра в изумлении приподнимается.

– Может, у меня просто такой тип лица?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Вряд ли.

Он пристально смотрит на меня.

– И все же наваждение всегда торжествует.

Я встряхиваю головой и улыбаюсь. Улыбаюсь искренне.

– Это еще предстоит проверить.

Дэр делает последний глоток кофе, а его взгляд все так же прикован ко мне, но затем он ставит чашку на стол и поднимается с места.

– Ладно. Только не забудь проинформировать меня о результатах своей проверки. Если мы сейчас не уйдем отсюда, то можем опоздать на нашу групповую терапию.

И он удаляется.

Я так ошарашена его внезапным исчезновением, что до меня не сразу доходит смысл фраз «наваждение всегда торжествует» и «ты та, с кем я хотел бы познакомиться поближе».