Люмпен

Грохот тела о настил ринга и изумленный коллективный вздох заставили меня открыть глаза. Юрий лежал на спине без движения, а над ним копошился вполне себе живой Сечкин, пытаясь подняться на ноги. Наконец он сумел занять вертикальное положение в пространстве и пошатываясь подошел к канатам.

Опершись на них, он посмотрел на меня одним глазом. Второй, судя по всему, откроется не раньше, чем через неделю. Кровь из носа уже не капала, а текла непрерывной струйкой, но этот отморозок по-прежнему улыбался, как будто не ему только что досталось на орехи по полной программе.

— Знаешь, Руслан, — в полной тишине негромко сказал мне Сечкин, шумно выдыхая воздух. — Кажется, что мы немного ошиблись… Это явно не он убил Маркова…

Глава 11

— Знаете, Роман Владимирович, когда я говорил о том, что сотрудники моего отдела решают проблемы головой, я имел в виду нечто другое…

Веденеев ещё раз скептически оглядел разбитую рожу Сечкина и неизвестно какой раз по счету ухмыльнулся. Правды ради он не переставал улыбаться и загадочно хмыкать прямо с того самого момента как мы с коллегой вошли к нему в кабинет.

— Это, конечно, хорошо, что вы с таким рвением относитесь к работе, — продолжал вещать тем временем начальник отдела. — Но боюсь, что надолго такими темпами вас не хватит. Кроме того, я так понял, что и в раскрытии дела вы не сильно преуспели?!?

Ну это несправедливо… Понятно, что у Веденеева свои критерии эффективного расследования, отличные от того, чему учат в институте. Мы же за целый день не добавили в папку с делом ни одной солидной бумажки.

Но ведь тут не «висяк» с кучей трупов, убийство скорей всего бытовое, значит и версии надо отработать как можно быстрее… А бумаги и потом написать можно.

— Прежде чем бегать по округе и голову под чужие кулаки подставлять, необходимо сесть и тщательно проанализировать уже имеющуюся информацию, — продолжал тем временем лекторским тоном вещать начальник отдела. — Если данных недостаточно, то значит необходимо направить запросы…

«Начинается», — мысленно простонал я, и мой мозг привычно отключился.

Всё, что будет сказано далее, я мог бы повторить не хуже самого Веденеева. «Пишите запросы, систематизируйте получаемые сведения, делайте выводы…» Вот только погибшего Володю ворох бумаг вернуть не может, по крайней мере я в этом убеждён. Бумаги — это очень долго и хлопотно. Надо сначала найти убийцу, пока ещё не все следы остыли, а потом уже полученный результат в красивую обертку заворачивать.

Жалко, конечно, что вариант со спортзалом оказался пустышкой. На первый взгляд всё вырисовывалось красиво и логично. Престижный турнир с большими призовыми, завистливые коллеги-спортсмены и прекрасная кандидатура на роль главного злодея. История расстроившихся отношений с сестрой погибшего вообще выглядела вишенкой на торте сложившейся ситуации, но, к сожалению, наши с Сечкиным подозрения не подтвердились.

Рома оказался тем ещё провокатором, поэтому додумался не только устроить спарринг с предполагаемым преступником, но и проверить в процессе драки его реакцию на упоминание сестры погибшего. Этот псих потом мне целую лекцию прочитал о поведении человека, вернее о том, как должен был вести себя душегуб после убийства.

Со слов Сечкина получалось, что если человек чувствует себя в чем-то виновным, то при упоминании стрессового события он впадает в ступор и панику. Второй вариант, при котором человек начинает агрессировать, тоже возможен, но мой «гениальный» в кавычках коллега вроде как предусмотрел и его. Именно поэтому он спросил не просто об убийстве Володи, а сделал это максимально некорректно.

Согласен, звучит не очень убедительно, но приходится констатировать, что в данном конкретном случае сработало. Знаете, как звучал вопрос?

«Как думаешь, даст тебе сестра Володи теперь, после того как ты убил её брата?»

Если верить умению Ромы составлять психологические портреты, то будь Юра виновен, он должен был впасть в панику и начать отрицать обвинения в свой адрес. А он просто психанул и попытался убить Сечкина на месте.

— Типичное поведение невиновного, который уверен, что способен сам покарать любую жизненную невиновность, — самодовольно вещал мой коллега, естественно, широко улыбаясь. Правды ради оскал разбитыми губами смотрелся достаточно зловеще. Особенно в сочетании в заплывающим глазом и ссадиной на скуле.

И вообще, на мой взгляд, это просто чудо, что у Юры не получилось проломить Роману голову. По крайней мере, на мой взгляд, у него для этого были все шансы.

— Отморозок, — прокомментировал я улыбку коллеги. — Судя по всему, ты и в аду ухмыляться будешь. Причем искренне уверенный в своей правоте.

— Но ведь я и сейчас оказался прав, — победоносно ухмылялся Сечкин, и мне оставалось только махнуть на него рукой и смириться.

«Горбатого могила исправит». Эту фразу моя мама повторяла более чем регулярно.