Люси Салливан выходит замуж

Хорошая история, отлично рассказана, но я не знала, верить Шарлотте или нет, потому что она была родом из Йоркшира, где все, похоже, только и делают, что травят разные байки о невыносимой боли.

Эта кровожадная история не произвела большого впечатления и на Карен. Думаю, что в случае с Карен сработает все, включая внутривенное обезболивание: ничто не посмеет ей противиться.

Где-то к половине десятого краткое насыщение тушеными овощами выветрилось, и на нас набросился дикий голод.

Кто сдастся первой?

Напряжение росло, росло, росло, пока наконец Шарлотта не сказала небрежным тоном:

— Никто не хочет пойти прогуляться?

Мы с Карен попытались скрыть благодарные улыбки.

— Прогуляться куда? — осторожно спросила я.

Я не собиралась никуда идти, если это не было связано с принятием пищи, но Шарлотта оправдала мои ожидания.

— До закусочной, — ответила она, немного смущаясь.

— Шарлотта! — хором воскликнули мы с Карен в притворном негодовании. — Как не стыдно! А как же наше решение?

— Но я проголодалась, — жалобно сказала она.

— Съешь морковку, — посоветовала Карен.

— Лучше я умру от голода, чем буду есть морковь, — созналась Шарлотта.

И я отлично понимала ее. Я бы предпочла съесть кусок каминной полки, лишь бы не морковь.

— Что ж, — вздохнула я. — Раз ты так сильно проголодалась, то я схожу с тобой. — Я была очень довольна. Мне до смерти хотелось чего-нибудь жареного.

— Что ж, — вздохнула Карен, — чтобы вам не было так стыдно, то купите и мне порцию картошки.

— Нет-нет, если ты только из-за нас, то не надо, — любезно сказала Шарлотта. — То, что у нас с Люси нет силы воли, совсем не означает, что ты тоже должна нарушать диету.

— Ничего, — махнула рукой Карен.

— Да нет же, правда, — настаивала Шарлотта. — Тебе совсем не обязательно есть из-за нас.

— Заткнись и иди купи мне картошки! — рявкнула Карен.

— Большую порцию или маленькую?

— Большую! С соусом карри и с копченой колбасой!

Глава тридцать вторая

Во вторник вечером Гас должен был повести меня ужинать. Так он сказал в воскресенье вечером.

Но в воскресенье вечером мы оба были не очень трезвы, особенно Гас — уровень алкоголя в его крови был настолько велик, что десятиминутная прогулка от пиццерии до моего дома заняла у нас полчаса из-за его игривости и шаловливости. И у меня были все основания подозревать, что он мог перепутать час, день или место или вовсе забыть о нашей договоренности на вторник.

Я тогда же, в тот вечер, попыталась удостовериться, что он все запомнил правильно, однако факты говорили, что я не сильно в этом преуспела. Например, когда мы уже прощались, он вежливо пожал мне руку и сказал:

— До завтра, Люси.

— Да нет же, Гас, — мягко поправила я его. — Завтра мы не увидимся. Завтра — понедельник. А мы договорились на вторник.

— Нет, Люси, — в свою очередь сказал он, так же мягко. — Сегодня я приду домой и… приму определенные фармацевтические меры и когда проснусь, уже будет вторник. И поэтому, Люси Салливан, до завтра. По крайней мере, до моего завтра.

— А, понятно, — сказала я не очень уверенно. — А где ты меня встретишь?

— Я зайду за тобой на работу, Люси. Я уведу тебя из этих административных рудников, из ямы отдела кредитного контроля.

— Хорошо.

— Напомни мне еще раз, — попросил Гас, обнимая меня за плечи и притягивая меня к себе. — Ты работаешь на Кавендиш-Кресент, дом пятьдесят четыре, и заканчиваешь работу в пять тридцать? — Он мило улыбнулся мне, слегка покачиваясь.

— Нет, Гас, совсем не на Кавендиш-Кресент, а на Ньюкасл-сквер, и дом — номер шесть, — терпеливо объяснила я.

На самом деле я говорила ему адрес уже несколько раз и даже записала его на бумажке, но день был очень длинный, и Гас выпил ужасно много.

— Правда? — переспросил Гас. — Интересно, почему я решил, что это Кавендиш-Кресент? Не знаешь, что находится по этому адресу?

— Понятия не имею, Гас, — коротко ответила я. У меня не было желания пускаться в обсуждение того, что может находиться по адресу: Кавендиш-Кресент, дом пятьдесят четыре, если такой адрес вообще существовал. Я была слишком озабочена тем, чтобы удерживать разговор в нужном мне русле, а именно — вдолбить Гасу, где и когда мы встречаемся.

— Где тот листок, на котором я записала тебе мой адрес? — спросила я, отлично осознавая, что веду себя как мамаша или учительница начальных классов. Но раз нужно, значит, нужно.

— Не знаю, — ответил он, ощупывая карманы брюк и куртки. — Ой, Люси, кажется, я потерял его.

Я еще раз записала все свои координаты.

— Постарайся запомнить, — нервно говорила я, вручая ему листок с адресом. — Ньюкасл-сквер, дом шесть, в пять часов.

— В пять часов? Я думал, ты говорила в половине шестого.

— Нет, Гас, ровно в пять часов.

— Извини, Люси. Я совсем ничего не помню. Иногда я даже забываю свое имя. Представляешь, когда я беседую с людьми, мне приходится говорить им: «Извините, не могли бы повторить мое имя, я не расслышал». У меня не голова, а… а… как называется эта штука, такая круглая и с дырочками?

— Дуршлаг. — От беспокойства я стала немногословной.