Люся с проспекта Просвещения или История одного побега

— Сказала, что не ешь каши, на том и стой, — продолжал поучать кот. — Умри, а с места не сходи. А то разбалуешь мне… контингент, шесть лет трудов и лишений насмарку, коту, можно сказать, под хвост…

Я посмотрела на кошачий хвост, а потом оглянулась на хозяев. «Что ж, — подумала я, — придется, видимо, и вправду не поддаваться на кашу». Я вздохнула. Но так как каша все равно закончилась, принятое решение уже не показалось мне таким трудным.

— Наелась? Ну тогда пойдем фотографироваться! — сияя лучезарной улыбкой, заявил после ужина Гарик и поманил меня к себе пальцем.

Вот уж придумал так придумал! Такого вопиющего свинства я от Гарика не ожидала! Когда я вижу, что Челочка достает эту противную щелкающую штуку, то тут же стараюсь потихоньку куда-нибудь улизнуть. Да я лучше к ветеринару схожу или лишний раз лапы разрешу себе вымыть, чем соглашусь фотографироваться! Скукотища ужасная. И начинается она, между прочим, с расчесывания. Потом тебе на самые неподходящие места повязывают всевозможных расцветок ленточки, платочки, шарфики, бантики, напяливают колпаки и жабо, цепляют на нос очки, вертят тебя и крутят точно заводную игрушку, хватают за лапы, теребят за бороду, дергают за уши. И всякий раз врут, обещая, что из глупого круглого глаза непременно вылетит птичка. Скажите, вы когда-нибудь видели птичку, которая согласилась бы хоть минутку посидеть в таком тесном и неуютном скворечнике? Вот и я не видела. Так зачем же врать?

— Люся! Ты где? Иди сюда скорей! Я все уже приготовил, — донесся до меня из комнаты бодрый голос Гарика. Я с надеждой посмотрела на хозяйку. Может, она предложит мне что-нибудь поприятнее? Но нет, хозяйкина спина, деловито суетящаяся у раковины, ничего предлагать мне явно не собиралась. Делать было нечего. Я вздохнула, покрутила головой и честно отправилась отрабатывать съеденную печенку.

Однако фотографироваться с Гариком оказалось куда веселее, чем я ожидала. С обоюдного согласия отвлекаться на расчесывание мы не стали. Вместо ленточек и дурацких бантиков мне были выданы на растерзание старые Гариковы шлепанцы с помпонами, огромная соломенная шляпа-сомбреро и вкусный кожаный ремень. Столько ценных вещей за один присест мне еще никогда не доставалось. Разве могла я подвести человека, доверившего мне самое дорогое, что у него было? Понятно, я старалась изо всех сил. А он ползал вокруг меня на пузе, вскакивал на табурет и, показывая мне пример, смешно прыгал через журнальный столик. Фотографироваться с Гариком было не только весело, но и на редкость вкусно, ведь после каждого кадра он исправно кормил меня печеньем. В общем, мы неплохо провели время и остались друг другом очень довольны.

А потом мы с Гариком отправились на прогулку. И хотя Гарик выглядел совершенно взрослым, вел он себя как трехмесячный щенок: бегал за палочкой, валялся со мной в снегу и даже облаял какого-то мопса, гулявшего с маленькой сухонькой старушкой вокруг детских качелей. Когда мы возвращались домой, я подумала: «Если бы у меня не было Челочки, я, пожалуй, выбрала бы в хозяева Гарика»…

Дома меня ждал еще один сюрприз. Вместо какого-нибудь драного одеяла или старой куртки, в качестве подстилки мне был выдан совершенно новый, волнующе пахнущий магазином мохнатый коврик. Спать на такой красоте мне еще не доводилось. «Даже мягче, чем у Фуфы!» — гордо подумала я, обнюхивая свою обновку.

Видно было, что коврика хозяйке немного жалко.

— Нравится? — спросила она, через силу улыбнувшись. — Еще бы! Хотела бы я видеть те сны, которые приснятся тебе на этом царском ложе…

Я с готовностью завиляла хвостом, не имея ничего против. Тоже мне, проблема! Я могу и подвинуться.

— А хочешь, — спросил Гарик, когда хозяйка отправилась спать, и мы с ним остались одни, — я расскажу тебе о своей работе?

Конечно же, я хотела. Перед словом «хочешь» устоять я не могла никогда. Гарик оживился.

— Так вот, — сказал он, — занимаюсь я нелинейным программированием… Задача: минимизировать сложную функцию методом покоординатного спуска… Но это неважно. Дело, вообще-то, вот в чем… Аппроксимирующая парабола…

Чем дальше Гарик говорил, тем больше он вдохновлялся. Глаза его горели огнем, он бегал по комнате, возбужденно размахивая руками, или принимался что-то объяснять мне «на пальцах». Я с интересом смотрела на его пальцы, внимательно склоняла голову набок и вообще всячески его поощряла. Гарик на секунду останавливался, спрашивал: «Понятно?», я с готовностью лаяла, он, просияв от удовольствия, радостно потирал руки: «Отлично, идем дальше!» и снова начинал бегать по комнате.