Люськин ломаный английский

Макс ее не видел, а она его уже заметила. Он мысленно обругал ее за такую поспешность.

— Киска, быстро ко мне, а ну уйди оттуда, — позвала Ирина.

Макс почувствовал, как его сердечные клапаны застыли при звуках хриплого голоса матери. Голос звучал устало, но все же в нем появилась надежда, мать ждала хороших новостей.

— Отправь его обратно, если он не принес хлеба, — проскрипела Ольга из лачуги. — И как следует отметель его палкой.

Макс повернул за последний угол, сосредоточившись на обледенелой дороге, исполосованной гусеницами утерянного трактора. Подняв глаза, он увидел, что к нему скачет Киска, а вымытая мать со странным выражением лица стоит в дверях, уперев руку в бок. Она выкупалась — старухи предпочитали мыться, когда Макса не было дома, — но Макса все равно напряг запах мыла: купание было нудной, дорогой работой, потому что требовались дрова, чистая вода и свободное время. Такое случалось, только когда была уверенность в новых источниках дохода. Ирина еще и платье переодела. На ней было кремовое платье с изогнутой голубой рыбкой, похожей на замороженное привидение из Мюнхена.

Кивок головы поманил Макса на ступеньки.

— А ну дыхни, — резко сказала Ирина, когда он приблизился к двери.

— Да я ни капли не выпил.

— Нет, — сказала она, — ты бы за это время бочку выдул. Где хлеб?

— Какой хлеб? — удивился Макс, просачиваясь мимо нее в дом.

Он успел как раз вовремя, чтобы заметить, как Ольга скрылась за занавеской с буханкой хлеба под мышкой.

— Ты продал дедушкин трактор и не купил на сегодня хлеба? — прошипела Ирина. — Иди сюда, чтобы я выдрала твой жалкий язык!

— У вас же есть хлеб. На хрена покупать еще? Чтобы пропал, что ли, когда хлеб и так есть?

— Кто это сказал, что он есть?

— Он у бабушки. Откуда вы его надыбали?

— Нас бы всех черви сожрали сто раз, если бы мы на тебя положились.

— У бабушки есть свежий хлеб, — повторил Макс, возвышаясь над матерью, как туча. — Откуда он?

— Надежда принесла. — Ирина торопливо повернулась к скамейке, чтобы соскоблить ногтями кусок свиного жира.

— Ха! Да скорее у меня в жопе свекла заколосится!

— А что, еще не колосится?

— Ты меня заебла уже, потому что я, видите ли, не купил хлеб, а у самой хлеба хоть жопой жри!

— А почему ты не купил хлеба, получив деньги за трактор? — сердито посмотрела на него мать. — Ты ж не знал, что Надежда, случайно проходя мимо, выручила нас.

Макс секунду помолчал, сильно нахмурившись, затем наклонился, чтобы слышать запах матери.

— Потому что я отдал деньги этой ебаной Надежде, чтобы она принесла вам охуенно большую буханку хлеба!

— Ха! — воскликнула Ирина. — Ха!

Макс обошел ее, глядя на потолок. Балки совсем потемнели и прогнили.

— Ты подписала один из ваучеров деда! Ха! Да спрашивай ты чо хочешь про трактор и про хлеб, валяй. А потом, — он сузил глаза до щелочек, — ты мне расскажешь все, что я велю про прибыль за фальсификацию документов против государства!

— Заткни пасть, мальчишка! — Ольга выкатилась из-за занавески. — Тебе с таким языком надо пиздовать частушки сочинять.

Она остановилась у стола и подняла дрожащую руку. В ней была бутылка водки, которую Ольга вынула из кармана фартука. Она с силой бухнула бутылку на стол.

— Вот что успокоит мои нервы, — пробормотала она. — Теперь мне понятно, что моя семья хочет убить меня своим неуважением и фиглярством.

— Надежда сегодня была добра к тебе, — ответил Макс. — А как же насчет мяса?

Он наблюдал, как Ольга достала из бочки две стопки и жестяную кружку.

— У тебя сегодня, блядь, целый выводок вопросов, — ответила она, — когда на самом деле нужно задать всего лишь крошечный вопрос: где деньги за трактор! Возможно, если ты их нам покажешь, мы тебя и накормим. Но запомни, — она резко подняла палец и выбросила его в сторону Макса, как дротик, — опять твоим старухам приходится кормить тебя, как птенца голожопого! Потому что, хоть у тебя и есть сила, как у кувалды, ты слишком тупой, чтобы кормить самого себя или свою семью! Мы все зубы поломали да растеряли, пережевывая тебе пищу, Максим. Ты, блядь, хуже безногой собаки!

— Ха! Что? — зашипел Макс.

— И вообще, заткни вонючую пасть. — Ольга с размаху дала ему по физиономии. — Мы оставили тебе большую часть мяса. Покажи, Ира.

Ирина слабо улыбнулась, открывая ладони, словно для объятий. В них, точно слизняк, лежал скрюченный кусок холодного жира.

— А теперь вываливай бабло на стол! — крикнула Ольга, ударив кулаком по столу. — Если мы не оплатим сумму по ваучеру до того, как Любовь попытается обналичить его в инспекторате, нас всех черви на хуй пожрут!

В свете приборной панели Людмила увидела грязный член Пилозанова, свернувшийся на ладони, как червяк.

— Лозаныч, — спокойно сказала она.

— Что, дорогая?

— У тебя лапша на брюки упала.

— Ха! Ха-ха-ха! Да ты горячая штучка, детка! — Пилозанов вытащил полупустую бутылку водки из кармана пальто, сделал глоток и передал Людмиле.

Она взяла бутылку, не глядя, плотно сжала ее в руке и сделала большой глоток.