Лютая охота

Когда в Нью-Йорке тринадцать лет назад рухнули башни-близнецы, весь мир всколыхнулся. Но кого интересуют обездоленные? Неужели, чтобы вызвать сострадание, надо быть богатым, белым и здоровым? Она учительница, она знает устройство этого слова. Со-страдание. То есть разделить с кем-то его страдание, его беду… А кто разделит их страдание? «Почему одни жизни оцениваются выше других?» – спрашивала она себя. Почему жизни в Нью-Йорке, Мадриде, Риме или Париже стоят дороже, чем жизни в Банги, Томбукту или в Триполи?

В Африке тысячи женщин каждый день хоронят детей, которые умирают от голода или от болезней, которые вполне поддаются лечению. Да и сами женщины сотнями умирают в родах. На этой земле, опустошенной гражданской войной, религиозной враждой между мятежными мусульманами из группировки «Селека» и христианским ополчением, те же люди, что якобы воюют во имя Господне или во имя Аллаха, тысячами насилуют детей и подростков. Она не знает в округе ни одной девочки тринадцати лет, не оскверненной этими солдафонами или членами собственного сообщества. А чем занимаются в это время французские солдаты? И они тоже насилуют. Конечно, не в таких масштабах, как «Селека». Но один из них все-таки изнасиловал ее старшего.

– Он умрет? – раздался из темноты голос, перекрывший барабанную дробь дождя по палатке.

Это проснулся старший.

– Мама, а мой младший брат тоже умрет?

Вдруг она услышала шаги. К палатке кто-то подходил, чавкая по грязи сапогами. Прежде чем она успела сообразить, что происходит, санкарис, как называли здесь французских военных, уже вошли в палатку. Их было трое, они встали у порога. Ее внимание привлек человек с синими глазами.

Она никогда не видела глаз такой синевы и очень испугалась.

– Это ты, Сюблим? – спросил он у ее старшего сына.

Она уже собралась ответить за мальчика, что вовсе нет, это не ее сын, но мальчик уже ответил сам:

– Да, это я.

Она знала, зачем они cюда явились. Они хотят наказать ее сына за то, что он рассказал людям из французской неправительственной организации.

– То, что ты сказал людям из Международной организации неотложной помощи, – это правда?

– Да, это правда.

Сюблим не зря носил такое имя[50]. Тринадцати лет от роду он одним только взглядом бросал вызов французским солдатам. И голос у него твердый и дерзкий. И это несмотря на то, что сделал ему один из них.

– У тебя есть доказательства? – спросил синеглазый. – Ты можешь его описать? Назвать хоть что-то, что поможет мне его узнать?