Лютая охота

– Дайте нам хотя бы еще несколько дней, патрон. Пока что мы располагаем только косвенными уликами. У нас нет доказательств. Но мы действительно подошли близко к решению проблемы… У нас есть их имена, мы знаем, кто они, знаем, кто ими руководит… Это всего лишь вопрос времени. Они у нас в руках.

Шабрийяк тяжело и недовольно вздохнул:

– Вы отдаете себе отчет, что мы плывем в непогоду в мутной воде? Мне нужна конкретика, майор. И как можно скорее. Иначе нас просто раздавят.

Он нацелил свой толстый палец на Серваса:

– Ладно, действуйте. Но очень осторожно. Чтобы не к чему было прицепиться. Я хочу, чтобы все было честно, ясно, четко и точно: никаких сомнительных штучек, нелегальных прослушек и подвохов. Ясно?

Сервас с облегчением наклонил голову. Шабрийяк снова уселся в кресло.

– Я сам проинформирую судью, – сказал он, снимая трубку. – Так будет более весомо. Отличная работа, – прибавил он. – Вы можете мне звонить в любое время дня и ночи. А главное – держите меня в курсе.

Ему послышалось или окружной комиссар отвесил ему комплимент?

* * *

– Ты нарыл что-нибудь о Мезлифе, Сторе и Шампетье? – спросил он Каца, когда все собрались.

Эсперандье только что вернулся из судебно-медицинского отделения, Самира пришла в спортивной форме после пробежки, а Кац вообще смахивал на покойника. У всех под глазами темнели мешки.

– Ничего особенного, – отозвался Рафаэль, – кроме одной подробности… Около года назад у Фабиана Стора были проблемы со студенткой, которая помогала его сыновьям по математике. Она обвинила его в сексуальных домогательствах.

– Ну и?

– На другой день она забрала жалобу и заявила, что все выдумала, потому что Стор отказался повысить ей жалованье.

– Ты думаешь, на нее надавили, и она почувствовала себя в опасности?

– Возможно…

– Что-нибудь еще? Никаких связей между ними вне тайных собраний? Может быть, какие-нибудь совместные вылазки по воскресеньям? Или назначения на службу в одно и то же место в ходе карьеры?

– Ничего. Если бы я не видел их вместе, я бы сказал, что они не знакомы друг с другом.

– Они осторожны, – заметила Самира.

Сервас тряхнул головой.

– Однако не особенно. Идея заманить тебя в ресторан была ошибкой. Отправляйтесь по домам, – заключил он. – Отдохните немного. И позабудьте обо всем. Завтра с самого утра соберемся и разработаем новую стратегию. Мы действительно почти у цели.

Поскольку все хранили молчание, он прибавил:

– Именно сейчас нам надо закрепить свое преимущество. Пока они не перехватили инициативу…

Вернувшись домой, Сервас застал Леа за макияжем и вспомнил, что у нее сегодня ночное дежурство в больнице. Гюстав сидел на ковре перед столом в гостиной в пижаме, босой и с карандашом во рту. Внизу Сервас поздоровался с двумя полицейскими, поставившими свой автомобиль перед самым домом, и подумал, так ли уж необходимо их присутствие.

– Ты сегодня поздно, – сказала Леа.

– Извини.

– Мне надо бежать, я уже опаздываю. Гюстав закончил все задания на каникулы. Ты можешь заглянуть к нему в тетради, если хочешь. Он будет рад показать тебе, что хорошо поработал.

Сервас покраснел, поняв намек: он всю неделю почти не видел сына.

– Обязательно этим займусь.

Она как-то слишком быстро чмокнула его в губы. И было трудно понять, что означал взгляд, который она на него бросила: недоверие или ободрение.

53

Вечер воскресенья. Эстер Копельман копалась в оцифрованных архивах газеты и в интернете, пытаясь очистить всю содержащуюся там информацию о генерале Тибо Доннадье де Рибе от всякой шелухи. Было семь часов вечера 19 ноября. Все заметки и выписки она по старинке делала в блокноте, лежащем на ее крошечном столе в середине открытого пространства просторной редакции.

Ее внимание особенно привлекло одно происшествие. Несколько статей и видеоролик на шведском телевидении намекали на некий «инцидент», произошедший в Демократической Республике Конго 13 июля 2003 года на франко-шведской базе Шем-Шем. В то время операции «Артемис-Мамба», развернутая ООН и Силами Евросоюза, была призвана остановить межэтнические столкновения, которые затевала вооруженная милиция в провинции Итури, и обезопасить город Буния, вовлеченный в свирепую и кровавую борьбу между Союзом патриотов Конго народности хема и Фронтом националистов и интеграционистов народности ленду.

По свидетельству шведских военных, двадцатилетний конголезец был арестован французскими солдатами, и на базе, прежде чем освободить, его подвергали пыткам. Адъютант французского майора провел юного пленника перед строем, а затем его подвергли допросу. Свидетели утверждали, что его крики были слышны во всем лагере. Вечером его привели на допрос в штабную палатку, где собрались шведские офицеры, и командующий операцией нацелился пистолетом ему в висок и с прицела не спускал. Ближе к полуночи, после многочасового допроса, пленника увезли из лагеря на автомобиле. Голова его была закрыта.