Лютер Бербанк. Садовод-чудотворец

В едва ли не первой на русском языке статье о Бербанке («Бурбанк, Лутер» — Энциклопедический словарь Гранат, т. 7) К. А. Тимирязев, в противоположность Де-Фризу, совершенно определенно и решительно подчеркнул, что бербанковские работы имеют большое не только практическое, но и теоретическое значение. Передовой мыслитель-революционер, неутомимый пропагандист дарвинизма, крупнейший ученый безоговорочно оценил заслуги Бербанка перед наукой, так как видел в его лице подлинного труженика-исследователя, энтузиаста преобразования флоры земли.

Климент Аркадьевич Тимирязев

(1843—1920)

Действительно, Бербанк, как никто в его время, ярко и убедительно делами пропагандировал дарвинизм, и не только пропагандировал, но итогами своей работы подтвердил его правильность. История триумфального шествия дарвинизма показывает, что быстрое и всеобщее признание его касалось главным образом учения об эволюции организмов, как теории развития, но он вызвал долгое и упорное сопротивление как эволюционная теория естественного отбора. Де-Фриз был далеко не одинок в попытках противопоставить теории естественного отбора свою собственную. В нашу задачу не входят разбор и обзор разнообразных попыток «опровергнуть» теорию естественного отбора, «дополнить» ее и т. п. (причем очень часто на ряду с научными соображениями и доводами замаскированно выдвигались мотивы далеко не научного свойства) со стороны реакционеров всех лагерей и оттенков, от рясоносцев до либеральствующих профессоров и академиков. Дарвинизм как прогрессивное материалистическое объяснение явлений природы, основанное на понимании естественно-исторического процесса, предъявлял очень большие требования каждому ученому как натуралисту-исследователю, требовал от каждого умения охватить с позиций своей специальности широкий круг явлений в историческом движении. Это было не по силам и многим передовым, даже и широко образованным ученым лабораторно-кабинетного типа. Дарвинизм требовал живой и действенной связи теории с практикой. Не случайно Дарвин обобщал огромный опыт животноводов и растениеводов, распыленный, разрозненный, но ценный для объяснения развития и совершенствования организмов в природе. Бербанк осуществил на протяжении своей жизни огромный труд доказательства правильности дарвинизма, руководствуясь теорией Дарвина и применяя ее к практике. Ведь никто, ни один человек не посвятил своей жизни применению на практике дарвинизма как эволюционной теории естественного отбора. Если бы такую работу, какую выполнил Бербанк, задумал какой-нибудь ученый теоретик-биолог, это показалось бы невозможным и невероятным. Не могло и появиться такой идеи. Да это и понятно. Кто из ученых биологов, современников Бербанка, мог решиться применить теорию Дарвина к практическому растениеводству? Слова Бербанка: «Дарвин писал о растениях, я думаю о людях», сорвавшиеся у него под впечатлением прочитанной им книги Дарвина «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве», не были только фразой. Он сумел осуществить в практике растениеводства принципы и приемы естественного отбора, установленные Дарвином как обобщение протекающего в природе процесса возникновения новых форм.

Дарвин открыл и сформулировал основные законы органической эволюции. Его ученые последователи и противники в лабораториях, на опытных участках, рассыпавшись по свету, искали подтверждений или опровержений дарвинизма. Нет и не может быть прямых доказательств для положений эволюционной теории естественного отбора, но косвенных доказательств было Дарвином собрано огромное количество, и груды фактов нарастали усилиями и стараниями множества исследователей. Но ничего принципиально нового, кроме несущественных уточнений и деталей, не могли дать исследования, так как проверка возможна только опытом, а могут ли люди повторить работу тысячелетий, следуя методам природы, в которой жизнь каждого человеческого поколения — только едва заметное мгновение? Нет, — мог только сказать каждый исследователь, — прямой опыт невозможен для проверки эволюционной теории естественного отбора. Практик-растениевод Бербанк, ознакомившись с дарвинизмом, не усомнился в правильности открытых Дарвином законов, так как в них нашел простое и ясное объяснение многих известных ему, но непонятных явлений. Молодой садовод, умевший остро наблюдать природу, нуждался в объяснениях взаимной связи замеченных закономерностей, ему нужно было осветить хотя бы ближайшие шаги его работы, и он осмыслил процесс движения природы, направление развития, совершенствования организмов. У него не возникло намерения проверить правильность законов дарвинизма, так как он мог теорию сравнивать не с другими теориями (для этого у него не было необходимых знаний), а только с наблюдениями, накопленными личным опытом садовода. Но тут расхождений он не мог обнаружить, скорее наоборот: его личный опыт чудесным образом разъяснялся и становился во сто крат понятнее в свете учения Дарвина.