Лютер. Книга 1. Начало

Лютер указательным пальцем проводит по собачьей шкуре — через латекс перчаток все еще ощущается живое, но уходящее тепло. Грудь и бока испещрены старыми шрамами. Лютер ласково похлопывает собаку, проводит против шерсти, чувствуя, как она с приятной упругостью сопротивляется под рукой.

Затем он подходит к следующей собаке — пегой, с белым пятном. Этому псу пуля снесла полморды, так что шрамов не разобрать. А впрочем, вот они, веревками идут по спине и ребрам. Сильно повреждены задние лапы.

В третьей собаке больше от стаффордшира, чем от питбуля. К собакам у Лютера отношение такое же сентиментальное, как у Рида к старым солдатам. Особенно к стаффам. У них есть качества, поистине достойные восхищения. Например, стафф не на жизнь, а на смерть будет биться за ребенка. Вцепится в обидчика и не отпустит.

Лютер широкими шагами обходит дом с тыла, приближается к длинному гаражу, заходит внутрь. По обеим сторонам гаража тянутся вольеры, полные взбешенных дикоглазых собак. Псы мечутся, остервенело кидаются на сетку, скалят зубы, кровожадно вращают глазами. Но при этом совершенно не лают.

Лютер внимательно смотрит на них. Его разбирает предательский, извращенный соблазн: а если сейчас взять и сунуть туда, через сетку, руку? Просто так, из любопытства — поглядеть, что они с ней сделают.

Он разворачивается и идет к выходу.

У торца гаража, в квадрате света дожидается Роуз Теллер. Лютер, не замедляя шага, проходит мимо.

— Дайте знать, — бросает он на ходу, — если кто-нибудь что-нибудь найдет.

Он прокладывает себе путь через скопившуюся толпу зевак и корреспондентов. Оглядевшись, находит Хоуи. Та торопливо хлебает кофе вместе с бригадой медиков и парой полисменов в форме.

Лютер, учтиво извинившись, за локоток отводит ее в сторону.

— Как там? — интересуется она.

— Изабель, — смотрит ей в глаза Лютер. — Я тебе сейчас даю выбор.

— Не поняла?

— Мэдсен понимает, что мы уже дышим ему в затылок, — говорит Лютер. — А потому дело принимает малоприятный оборот.

— Еще неприятней, чем раньше?

— Да.

— Шеф, я вас все-таки не вполне понимаю.

— Если ты отправишься со мной, — говорит он, — это может иметь для тебя последствия. Если останешься здесь, ничего этого не будет. Тебе решать. Но если ты решаешься, то мы влезаем в это оба. И будет то, чему суждено быть. Так вот: ты со мной?

Хоуи колеблется, но лишь секунду. Кинув себе под ноги стаканчик с недопитым кофе, она почти бежит вслед за Лютером к машине.

Генри везет Мию в какое-то тихое место: там одни деревья и не слышно шума транспорта. Мягко прошуршав шинами по листве, он ставит машину у обочины.

Генри снова вдавливает девочку в пространство перед пассажирским сиденьем. Наклонясь, достает из бардачка блокнот, в котором лихорадочно что-то строчит. Зачеркивает, снова пишет, уже более спокойно.

— Сядь, — говорит он наконец.

Мия смотрит на него снизу вверх сквозь пряди волос; ее бьет дрожь.

— Сядь сюда, — указывает он. — Рядом.

Мия присаживается на сиденье. Генри кладет ей на колени блокнот и включает в салоне свет.

— Ты можешь это прочесть? — спрашивает он. — Мой почерк разберешь?

Мия кивает.

— Молодец, — одобряет он. — Так вот, слушай. Мы кое-кого разыграем, понятно?

Мия кивает.

— Вроде как шутка такая. То, что ты сейчас должна сказать, на самом деле неправда. Но если ты этого не сделаешь как нужно, мне придется наказать тебя, поняла? Не хочется, но придется.

Мия, шмыгнув носом, кивает.

— Вот и здорово, — говорит он. — Готова?

Она опять кивает. Генри вынимает мобильный телефон. Мия видит, что это айфон ее папы. Она знает, что на нем куча фотографий — ее, брата, мамы. Отец постоянно смущал Мию тем, что показывал эти фотографии всем подряд.

Генри по памяти набирает номер и прикладывает трубку к уху Мии.

Слышатся гудки, затем приятный голос говорит:

— Алло?

Мия косится на своего мучителя, и тот ей кивает.

— Меня зовут Мия Далтон, — читает она по бумажке. Перед следующей строчкой она запинается, голос у нее дрожит. Но дядька вроде не злится. Наоборот, чем сильнее ее страх, тем больше это ему, похоже, нравится.

Глава 27

Хоуи останавливает машину вблизи многоэтажного скворечника Милтон; глушит мотор.

— Так нормально, шеф? Вы в порядке?

— Нормально, в порядке. А что?

— Да вид у вас не ахти.

— Когда найдем Мию Далтон, — обещает он, — залягу в постель на неделю.

— И я с вами, — добавляет Хоуи и тут же краснеет до корней волос. Она рыжая, поэтому это очень заметно. — В том смысле, что…

— Твой смысл мне понятен, — отзывается Лютер. — Жди здесь. Приглядывай тут за всем.

Хоуи смотрит, как он вальяжной, франтоватой походкой направляется к мрачно-серым колоннам. Что это, внешняя компенсация внутренней неуверенности? Чем расшатанней нервы у человека, тем тверже у него походка.

Лютер проходит безлюдную, запущенную детскую площадку. Никто здесь не играет. Лишь тощая собака самозабвенно трусит кругами по битому стеклу и некогда яркой, а теперь вконец растрескавшейся мозаике.