Лютица (СИ)

— несомненно. Я даже больше скажу. То, что этот сброд бездельников и ублюдков разошелся грабить окружные земли, даже к лучшему. Это свора трусов и подлецов, мало толку бы принесли в реальном бою. Многие сюда шли за наживой, это бесспорно! Но, кто то-понимал, что за прибыль нужно побороться, а кто-то решил, что прибыль сама упадёт ему с неба! Не переживайте Дандоло, я уверен среди венецианцев тоже таких было достаточно. Когда Константинополь падёт, всех ублюдков будет найдено и предано суду. Мы всех их сожжем как мусор на кострах в пример остальным, чтобы понимали, что нельзя предавать Бога.

— то есть вас?

— я не Бог. Но я, и сеньор Бонифаций представляем волю божью. Мы желаем, вернуть власть законному императору! Так ведь Алексей? — улыбнулся Балдуин, будто Алексей что-то решал вообще здесь.

— да, господин Балдуин. У меня есть ответ узурпатора. — невзначай добавил Алексей держа в руке свёрток пергамента.

— можете даже не читать. И так понятно, что он в нас не верит и отказался от сдачи города. — вклинился Бонифаций, который не так радовался перспективе штурма города.

— и тем не менее. Император Алексей указывает в ответе на то, что вы нарушаете законы божьи и не имеете ни единого права, будь то человеческого или всевышнего идти войной против византийских христиан.

— вот подлец! Он ещё к правам обращается? Сам же власть захватил и рассказывает о законности? Ну что же. — сменил выражение веселья на серъёзное Балдуин. — Говорите Алексей. Где мы поведём наше наступление.

Алексей начал показывать внутренний план города, расчерчивая план стен и башен. Константинополь был настолько огромен, что Балдуин и восхищался и трепетал в душе от того смогут ли они сломить этого зверя. Ведь ни одна орда и армия с востока будто персы, арабы, авары не смогли прорваться в город и захватить его. У Балдуина и Бонифация разыгрался такой азарт от грядущего сражения, который сложно было представить. Это было не только дело выгоды, а также дело безграничной славы, что бы сломить город намного меньшими силами и войти тем самым в историю. Первым делом полководцы приняли решение соорудить защитные укрепления от стрел и тем самым начать долгий процесс засыпания рвов у стен, откуда они планировали начать наступление. Прикрываемые огромным слоем металла, словно черепаший панцырь, солдаты днём и ночью, зарывали водный ров. Далее они соорудили укрепления под укрытые металлом лестницы. Конструкция была придумана таким образом, чтобы лестницу было сложнее сбросить от стены. Она под тяжёлым весом металлической оббивки погружалась в глубоко забитые в землю железные трубы, тем самым не позволяла себя сбросить в сторону. Когда это было сделано, рыцари и солдаты были вооружены специально коваными щитами, что защищали при надлежащей сноровке от масла и смолы, которую сливали защитники со стен. Также первая линия штурмующих имела специальные доспехи, которые делали максимально плотными и обтекаемыми против смертоносной жидкости. Всё это имело свою пользу и роль, но не защищало всех воинов от ужасной смерти.

Наступление началось ранним утром со стороны Влахернского дворца, место было подобрано таким образом, чтобы защитники имели минимальную количественную возможность, к сопротивлению со стен используя дальнобойное оружие. Армия крестоносцев установила десять лестниц и начался смертоносный приступ, в котором часть воинов вооруженная арбалетами и луками контролировала верх башен, прикрывая карабкающихся воинов от защитников, а защитники в свою очередь пытались поразить лезущих на стену солдат. Первым солдатам больше повезло, потому что начало атаки не сопровождалось поливанием смол и кипящего жира. Часть воинов падало пораженные стрелами, часть были заколоты молниеносными ударами на самом верху лестницы. Люди, проколотые и подстреленные падали замертво с лестниц и разбивались на смерть окончательно придавливаемые весом своих лат. Атака долго длилась, кучи трупов крестоносцев, что пытались пробиться, не сбавляли напор, пока на одной лестнице ловкие лучники не подстрелили защищавшихся и те пропустили одного из знакомых нам рыцарей из Сицилии. Пепито Раньйоло шустро вылез наверх башни и с бешеным криком прокричал:

— в атаку! За святого отца и мать! За Иисуса Христа!