Лютица (СИ)

Некоторые защитники по обычаю поняли, что лучше ретироваться пока есть возможность, а другие были не так трусливы и вступили в бой. Первый византиец махнул палашом, который Карло спарировал основанием клеймора и ударил его ногой в живот отчего тот упал на спину и сделал кувырок назад. Второй нанёс боковой удар, который Карло заблокировал всё тем же стальным предплечьем правой руки. В этом была нереальная сила крестоносцев. При умелом использовании брони и оружия, они были почти непобедимы, используя все возможности для рукопашного боя. После блока рукой, Карло саданул слева гардой клеймора по черепу несчастному воину и тот упал без сознания. Напала ещё двое, но Карло тараном побежал на них, держа клеймор двумя руками как шлагбаум. Воины пятясь под напором рыцаря попадали на землю из-за разлитой смолы и жира. Другие пытались тоже нападать, но один из них вступил ногой в пустой ведро и перецепившись упал, в то время второй более умелый даже успел нанести несколько ударов по рыцарю. Пока Карло отвлёк на себя внимание, рыцари с соседней лестницы начали забираться на верхушку Олимпа, и снова победа была предрешена. Вот только на стене не все сдались сразу, они дрались и умирали за Византию как львы. Много крестоносцев полегло, падая с лестниц на четвёртом штурме, но также не мало умерло в боях на стене, которую крайне нехотя сдали силы защиты. Матье Монморанси тоже сдерживал толпу византийцев за счёт не дюжего мастерства, но ему меньше повезло. Он получил две колотые раны, и его участие в штурме завершилось. Теперь он был на лечении. Ночью, пока Балдуин распивал спиртное с Бонифацием и Дандоло, Карло Феросси заглянул в лазарет, который представлял собой большую длинную палатку. Там были установлены переносные печки, куда непрерывно подбрасывали дрова, чтобы раненые крестоносцы не замёрзли от холода, для которых была ещё надежда жить и вернуться домой. Здесь они проходили лечение после боёв. Огромный рыцарь, который чудом отделался не получил ни единого ранения подошел к лежаку товарища француза, который в этот раз спас его жизнь.

— вы сражались так, как ни один француз в сегодняшней битве.

— пустяк… — закашлявшись, ответил Матье.

— у вас кашель с кровью мой друг, что за рану вы получили? Неужели это опасное для жизни увечье? Я не в силах буду пережить вашу гибель!

— кто знает Карло. — ответил тяжело дыша блондин. — Лекарь говорит у меня ранено лёгкое, поэтому шансы выжить, неизвестны, только Бог в силах мне помочь.

— вы обязательно справитесь Матье! Кто как ни вы, должны написать записи о том, что здесь происходило? Вы должны осветить правду для будущих поколений. О том, что мы творим, о том, как мы убиваем себе подобных людей просто ни за что!

— вы же не такой Карло, я же знаю…

— я принимаю участие в этом беспределе, значит я такой же мерзавец как и остальные. До этой резни я считал, что Бог меня испытует, но как видите, что он за испытание мне подбросил? Как я мог поступить иначе? Меня поставили в угол, и я должен был действовать как мужчина и принять бой, или побежать как трус назад.

— Карло успокойтесь, даже будучи один против десятка византийцев вы чудом умудрялись их не убивать! Это выглядело, будто вы бьётесь понарошку, и не хотите навредить вашим ученикам. Не знаю, скольких вы убили, но если бы на вашем месте был Балдуин, то все стены умылись бы кровью… Вы уж поверьте мне мой друг, я знаю этого людоеда.

— вы думаете, Балдуин настолько кровожаден?

— ха, мой молодой товарищ, скоро вы сами всё увидите. Скоро вы всё увидите…

— Матье, я бы с радостью провёл с вами эту ночь, помогая всем чем могу, но думаю, вам нужно поспать и меньше говорить, если лёгкое повреждено, то вам как никогда нужен покой.

Матье слегка кивнул и закрыл глаза, чтобы впасть в тяжелый сон. Тем времен рыцарь встал и в шатёр с ранеными, которые стонали от боли и ран вбежал чей-то оруженосец.

— господа крестоносцы, кто на ногах! Все немедленно пройдите к командному пункту, граф Балдуин хочет произнести речь! — он быстро протараторил объявление и побежал сообщать остальным.

Сицилиец пошел в сторону указанную оруженосцем и уже видел, как там стояли Балдуин, Бонифаций и Дандоло. Вокруг собралось около двух ста рыцарей, остальные просто не вмещались, чтобы хоть что-то услышат. Карло, который был выше многих на голову, стоял и слушал, ведь наступила гробовая тищина. Возле Балдуина горело два больших факела, которые освещали его молодое гордое лицо, и он ждал, пока зрителей соберётся достаточное количество. Спустя пять минут он сказал.

— святое войско красного креста! Вы храбро сражались во славу Иисуса Христа! Мы, — указал Балдуин на трёх человек рукой. — главы этого похода, довольны вами как никто другой! Вы принесли победу! Огромную победу, которую будут описывать в летописях как величайший подвиг. Станы Константинополя пали впервые со времён основания этого могучего города. Разве это не достойно похвалы? — спросил граф, улыбаясь и осматривая воинов.