Лютица (СИ)

Во Влахернском дворце, где сидел император Алексей началась суматоха. Министры и военачальники видели, что город пылает и люди гибнут тысячами. Если не остановить это безумие, то в городе вообще никого не останется! Благоразумие некоторых высших лиц во дворце сработало по плану Энрико Дандоло. На императора решили совершить покушение, и напала часть стражи. Его защитили от гибели, а сам император, понимая, что скоро толпа крестоносцев пробьётся к дворцу и тогда он точно погибнет, сбежал со своей свитой. Через час после побега, крестоносцы всё-таки пробились ко дворцу. Они ворвались в него, но не нашли императора и его приближенных лиц. Те, кто там остался, сдались, пообещав служить новому правителю. Штандарты крестоносцев были установлены на башнях дворца императора, символизируя победу крестоносцев. Из-за этого защитники поняли, что сражаться больше не за что. Многие бросились убегать, а некоторые остались погибать в городе. Эта битва унесла вдвое больше жизней, чем вчерашняя и один Бог ведает, сколько жизней граждан Византии. Пока Балдуин и Бонифаций разбирались во дворце с министрами и молодым царевичем Алексеем, по поводу освобождения из темницы императора Исаака Ангела, в городе продолжался беспредел. Простые солдаты и рыцари крестоносцы впали в безумие от жажды крови и ненависти на жителей. Они не остановились от убийства жителей, даже после сдачи города и побега защитников.

Это безумие своими глазами видел Карло Феросси, который почти перестал верить в Бога глядя на эту бессмысленную резню. Даже бойня с Саладином ему не казалась такой аморальной и жестокой как эта. Та черта города, где прошли крестоносцы была полностью уничтожена. Все дома были сожжены и тлели, затопив густым дымом весь Константинополь. Пожар продолжал разгораться, а на улицах валялись прирезанные дети и старики, женщины и мужчины. Воины Бога никого не щадили, по указке Балдуина убивали просто всех. Весь северно-западный квартал города был полностью сожжен. Карло шел с клеймором за спиной и мёртвыми от уныния глазами смотрел на разруху. Церкви пылали кресты плавились от огня, а люди, которые пытались спастись отлавливались и убивались прямо на глазах Сицилийца.

— Боже, неужели это твоя воля? Неужели ты позволил такому свершиться? Зачем ты послал меня в этот ад, в эту геену огненную? Почему ты дал мне глаза, чтобы я смог это увидеть? Зачем ты дал мне уши, что бы слышать плач умирающих детей и женщин? За что ты так со мной поступаешь? — слёзы выступали у Карло на глазах при виде того, что натворили крестоносцы.

Тем не менее, у других крестоносцев не было таких эмоций, почти все бегали и выносили награбленное из церквей и сгоревших домов. Горшки с золотом, и серебром, цепи и серебряные кресты, бронзовые статуэтки всё это грузилось на лошадей, которые ещё не успели убежать из этого пекла. Лишь единицы из тех крестоносцев кто ещё верил в бога, угрюмо сидели под разрушенными домами, держа кресты в руках и читая молитвы, прося прощения. Они были безразличны до наживы. Они, как и Карло не могли поверить, что были втянуты в эту бесчеловечную авантюру. Шагая мимо пожарищ Карло подошел к большому монастырю и остановился в пятидесяти шагах от него. Он ещё не был сожжен. Возле его дверей стоял священник на коленях и умолял со слезами десяток рыцарей не входить в храм, где были только монахини. Рыцари после тяжелой битвы желали расслабления, и им было плевать на мольбы священника врага. Карло это сразу понял и осознал к чему идёт дело. Меч первого француза проткнул сердце священника и тот безжизненно упал. Десять рыцарей начали выламывать двери монастыря и оттуда донеслись крики женщины, которые пытались спастись. Карло почувствовал, что это последняя капля. Если Бог дал ему право смотреть на это и закрыть глаза, то пускай он лучше лишит его глаз и возможности дышать, нежели он будет жить с чувством того, что просто смотрел на это зверство. Карло вытянул свой огромный клеймор и был готов совершить один из тех поступков, которые были запрещены крестоносцам, убить своих же братьев по оружию. За этой сценой наблюдал Симон де Монфор, который единожды спас Бонифация, а в этот раз хотел спасти от гибели Карло Феросси. Он видел и тоже горевал от всего происходящего, понимаю всю абсурдность ситуации. Он подбежал к рыцарю со спины, который уже почти ступил на порог монастыря и схватил его за руку. Карло в котором кроме праведного гнева не было ничего, развернулся и не глядя на мужчину схватил его за горло подняв выше земли.

— от-пус-ти — прошипел Монфор, едва не задохнувшись от стальной перчатки. Он вытянул крест и показал рыцарю. Только это помогло разжать захват веры крестоносца, настоящего крестоносца.

Симон рухнул на землю, жадно хватая воздух.

— не ходите туда! Они вас убьют. Это приближенные рыцари Балдуина, вам конец в любом случае! Или вы их убьёте и вас потом разопнут на кресте, или же вас просто убьют эти головорезы, что более вероятно.