Лютня и Роза

— Алан, ты на это можешь влиять? Или на правила в ее семье, стране? Ты — трубадур. А не рыцарь, который от дракона спасает принцессу.

— Она придет, — упорствует младший трубадур. — Она не стала бы об этом врать.

— Несомненно, ложь — не ее черта, да и сомнения женщинам не присущи, — усмехается в бороду Роберт. — Хочешь стоять и мерзнуть здесь — как знаешь. Но с третьими петухами мы запрягаем повозки и выезжаем. Мимо тебя проедем вон по той ближайшей дороге, так что просто запрыгивай в одну из наших тележек. С ней, или один — уже как повезет.

— Ты зря в нее не веришь, — тихо заключает Алан в след уходящему отцу.

— А ты еще не разучился верить в людей. С годами это пройдет, — бросает ему уже на расстоянии отец.

Через несколько минут вдалеке глухо раздается первый крик петуха.

— Как же ты не вовремя, голосистый… — ругается Алан.

За первым уже просыпаются и вступают в перекличку другие петухи. Среди одноэтажных домов с огородами несколько раз мелькает маленькая фигурка в плаще. Неужели…?

— А ну-ка стой! Куда бежишь? — когда фигурке остается пробежать совсем немного, из-за домов появляются два городских стражника. Оба толстоватые, в тяжелых доспехах, неуклюжие. Судя по нетвердой походке, шли они из таверны.

— В такую рань бегать не положено! — Громогласно заявляет тот, что выше.

— Так это же днем, когда ярмарка в разгаре, не положено, — икает второй стражник.

Первый задумывается, почесывая подбородок. Но при этом крепко держит мальчишку в плаще за плечо.

— Дяденьки стражники, отпустите! Я же ничего плохого не делаю. — Хнычет чумазый парнишка, из-под шапки которого выбиваются лохматые пушистые волосы.

— Конечно! Наверняка вор, а бежишь с добычей? — Сурово спрашивает стражник пониже.

— У меня ничего нет! — Выворачивает парнишка постные карманы штанов.

Стражники с подозрением переглядываются и хором заявляют:

— Так даже еще подозрительнее!

— Как это, бегаешь бесцельно по городу, с собой — ничего нет? — Допытывается высокий.

— Господа, прошу прощения, что вмешиваюсь! Отпустите, пожалуйста, моего младшего брата, он бежал домой за колокольчиком, — внезапно откуда-то вырастает Алан с поклоном. К стражникам он обращается самым учтивым из всех голосов.

— Каким колокольчиком? — Стражники сбиты с толку и сверлят парня недовольными взглядами.

— Звонари мы, утренние… Будим людей с рассветом, звоним под окнами в колокольчик, приветствует горожан по утрам.

— Ах, вот кто вечно мешает спать после рабочей смены, — с презрением сплевывает стражник пониже.

— Работа у нас такая, с первыми лучами солнца и город пробуждать, — Алан не реагирует на хамство и привирает, не моргнув и глазом. Для убедительности откуда-то из поясной сумки появляется маленький тусклый колокольчик.

— А чего этот твой брат тогда бегает, а не звонит? — Глуповато смеется высокий стражник, встряхивая маленькую фигурку за плечо, в ответ слышен только тихий писк.

— Он колокольчик забыл. Я ему всегда говорю: «Роберт, проверь карманы, ты же рассеянный!» А он все равно забывает постоянно…

— Бестолковый у тебя брат, — гогочут стражники, опять встряхивая фигурку в плаще. У Алана на секунду презрительно дергается лицо, но стражники не успевают этого заметить.

— Черт с вами, идите! Если еще раз увидим твоего брата-балбеса — на голову ему колокол побольше найдем и надвинем, — смеются стражники, явно вновь разворачиваясь в сторону таверны. Уходя, они хрипло и фальшиво заводят похабную застольную песню.

— О, нас вы больше не увидите, обещаю. — Раздраженно сверлит им взглядом спины Алан, пока они удаляются. Мягко прижимает за плечи к себе принцессу, похожу на чумазого мальчугана. — Они тебе сделали больно?

— Чуть-чуть, ничего. Но было страшно, я думала, меня поймали.

— Остальные музыканты давно перестали верить, что ты придешь. Я уже тоже начал сомневаться, — отстраняется трубадур.

— Я тоже. Меня заперли, надо было сбегать осторожно, и я не знала, что делать. И уходить было страшно и сложно. Прости…

— И ты теперь точно не передумаешь и готова уйти с нами? — Голос Алана звучит обиженно, как будто он ей не доверяет.

— Я же здесь, так?

— Ну, да.

— Тогда зачем ты опять спрашиваешь? — Недовольно упирает руки в бок и надувается принцесса. В мальчишеском костюме это выглядит совсем нелепо, и трубадур не сдерживает смешок.

— Побежали… леди. — С ехидным лицом он протягивает ей руку. — Наши тележки вот-вот проедут мимо и отправятся в путешествие без нас.

15.

Запыхавшаяся парочка вовремя добегает до дороги и в скором времени запрыгивает в телегу, накрытую простым тканевым навесом.

— Сойдет. Потом переберемся к людям под навес. В этой обычно продукты и вещи перевозятся, так что, если наступишь во что-то мягкое и жидкое — получишь сырую кашу и яичницу, — предупреждает Аллан.

— Спасибо, я не на столько голодная. Раз у тебя хватает сил шутить, то значит, ты не обижаешься за опоздание? — Посмеивается переодетая девушка.

— Я подумаю, как тебе загладить свою вину, — ворчит трубадур. — Ты действительно сомневалась и могла вообще не прийти?

Последний вопрос прозвучал слишком серьезно, чтобы в ответ на него отшучиваться.