Люц 3 (СИ)

— Зачем на эта ведьма? — с большой задумчивостью поинтересовался полуорк, поддевая сапогом привязанный к железному штырю конец дрожащей веревки — Один рывок… и моей королевской душе станет так легко…

— Вот сырок со слезой! Кушай! — Тефнут поспешила вручить сберегаемый ей для вечера кусок сыра.

— Чья слеза на нем? — осведомился Люда — Надеюсь не сыровара?

— Родниковая! — рыкнула девушка — Не трогай Шизулю! Она мне нравится!

— Чем?

— Всем! Она веселая!

— И придурошная…

— Да в каждой команде авантюриста должна быть такая вот персона! С веселой придурью и озорной мудростью.

— Где ты в ней мудрость узрела, женщина? — поразился полуорк, указывая когтем на болтающуюся в воде ведьму — Погляди! Она ртом с волн планктон собирает!

— Как она питается — ее личное дело! Отстань ты от нее! Лучше скажи — такие особенности у каждого из Великих городов?

— У каждого — подтвердил Люц.

— А вот Вхассальроум эльфийский… с ним что не так? Расскажи!

— А что мне за это будет? — поинтересовался полуорк, уже успевший расправиться со вкуснейшим в меру посоленным сыром — Я бы не отказался от акальроумской брынзы с найкальским медком…

— Где я тебе это все возьму сейчас?! — окрысилась Тефнут — Потом найду! А сейчас могу предложить еще вина…

— Можно поднимать парус! — крикнул Фломш — Ветер попутный!

— Поднять паруса! — бодро рявкнул Люц, и радостно загомонившие пираты ринулись к мачте — Ахой! Лечь на курс! Мы выходим в глубокие воды!

Квадратный парус пару раз хлопнул, словно разминаясь перед долгой тяжелой работой, а затем надулся, изогнувшись крутым горбом. Заскрипела мачта, радостно завопили пираты, а резко прибавивший ходу тяжелый плот устремился навстречу светящемуся утреннему горизонту.

— Всем по чарке рома, Фломш! — крикнул Люц, прекрасно знающий, как завоевать сердце пиратов.

— Р-Р-Р-Р-А-А-А-А! — отозвались пираты.

— Флага нет — сокрушенно вздохнул Люцериус, отворачиваясь от удаляющегося подернутого туманом болота и поворачиваясь к раскинувшемуся океану — Такого чтобы с высокой короной над моим добрым, но суровым королевским челом и парой ятаганов позади — никто… никто и никогда не должен забывать, что только доброта моя отделяет дерзких наглецов от плахи палача… Тефнут!

— Ау?

— Займись флагом… большим флагом…

— Надеюсь, не черным? Ну и вряд ли белым…

— Алым и с золотой каймой! — прорычал Люцериус, закладывая руки за спину и выпрямляясь во весь свой немалый рост — Ну и черный тоже пусть будет… на всякий случай… И кто-нибудь… вытащите вопящую ведьму из воды… мой королевский слух утомился слушать ее визги…

— Шизочка! Розочка моя! — засюсюкала Тефнут — Хватит уже купаться. Выбирайся из воды…

— Нет!

— Я угощу тебя шоколадными конфетами с коньяком и вишней! А?

— Тащи меня!

— А мне? — оскорбился полезший на вышку будущий король — А мне конфет с коньяком и вишней? Все самое вкусное сначала предлагать королю! А потом уже ведьмам!

Вытягивающая веревку Тефнут горестно вздохнула и пожаловалась светлеющему небу:

— Вот за что мне это все? За что?

* * *

Глава 4

Глава четвертая.

Плот вышел в океан вместе с рассветом. День пробудился. Но вместе с ним проснулись и волны, что сразу же взялись за дело, устроив широкому плоту жестокую трепку. Толстые бревна стенали так громко, что могли вызывать ужас даже у главного певуна в хоре призрачных завываний. Мачту выгибало, она трещала и теряла прочность прямо на глазах — в буквальном смысле слова. Впрочем, прочность медленно, но верно убывала и всего плота. А волны становились все выше по мере того, как плот уходил все дальше от берегов Южного побережья. Впрочем, несмотря на грозящую им смерть, бывшие пираты не унывали — они были пьяны в зюзю и продолжали накачиваться ромом из бочонка. Игроки тоже не унывали — им было некогда.

Первой в дело вступила мокрая ведьма — лежа на носу, перегнувшись через дощатое ограждение, она опустила руки в воду и тихо проникновенно запела. Все с надеждой уставились на море… но волны и не думали утихать. Когда Тефнут в недоумении кашлянула, обернувшаяся Шизуля глянула на нее и радостно пояснила:

— Да я просто петь люблю…

— Гык! — вежливо ответила Тефнут и пошатнулась, когда, задев ее, вперед шагнул будущий король.