Льются слова, утекая в песок...(СИ)

- Она умирает, - отметил Безликий, как всегда тихо возникая у него за спиной.

- Как только она умрёт, ты сможешь занять его место, я знаю, - проронил наконец-то Феофил, прерывая собственное молчание этими короткими, глупыми словами. - Ты хочешь этого. Но разве нельзя поискать какие-то другие способы, что не будут стоить жизни моей внучке?

Тот только рассмеялся. Феофил знал, что нельзя - это попросту невозможно, - но повторял вопрос раз за разом, потому что отчаянно жаждал свободы и спокойствия для своей бедной, маленькой Танечки. Она не виновата, что ей до такой степени не повезло с человеком, оставшимся рядом с нею. И с дедом тоже ей не повезло, впрочем, если он не может решиться.

- У некромага не хватает сил тянуть ещё одну историю. Они умирали там уже раз десять, наверное, - вздохнул Феофил. - И я могу поймать только клочки… А сколько всего попросту ускальзывает из моих рук! Ты даже не представляешь, право слово!

- Представляю, - Безликий улыбнулся. - Я собирал в себе множество чтецов. Но пока они не найдут свой мир…

Клеймо зажглось ярче. Феофил содрогнулся - он знал, что сил у некромага не осталось и на несколько слов.

- Ты можешь сделать сам то, что позволит им продержаться дольше, - прошептал Безликий. - Ты знаешь, как это делается. Просто позволь себе быть чуть менее совестливым, Гроттер.

- С каких пор я совестливый?

Феофил смотрел на Безликого, будто бы пытаясь понять, чьё лицо скрывалось за этой отвратительной маской. Что за глупости - он не мог ничего поделать, даже если знал имя, толку всматриваться в черты его лица?

- Ты хочешь им помочь, - кивнул Безликий. - Я знаю, как это сделать. Просто позволь мне подсказать тебе.

- Ведь ты желаешь его смерти.

Безликий рассмеялся. Его силы тоже были на исходе. Его тело почти что осыпалось прахом. И больше всего на свете, по правде, он желал свободы.

- Только в смерти можно обрести некоторые вещи, - вздохнул он. - А я так ни разу и не познал её. Вдруг наступило время попробовать?

- Так ты расскажешь?

- Расскажу, - кивнул он. - Но ты должен понимать, сколько всего миру придётся пожертвовать, чтобы поддерживать жизнь всего одного чтеца. Столько магов умрут по этой связи, переливая в него собственные силы, чтобы они продолжили поиск… И я лично заберу одного из них, чтобы оказаться там. Чтобы дождаться того мига, пока они наконец-то столкнутся со мной в финальной битве… Ты согласен, Феофил?

- А разве я распоряжаюсь жизнями мира?

- Ты принимаешь решение за Чтеца. Имей же смелость отказаться или согласиться.

Феофил лишь коротко кивнул. Безликий мог и не задавать этот глупый вопрос. Сейчас старому Гроттеру было абсолютно наплевать на весь мир. Всё, что его волновало - собственная внучка и её счастье. А остальное отошло на задний план и потеряло своё значение ещё много-много лет назад.

Когда-то давным-давно жила могучая, всесильная тёмная ведьма. Было у неё всё, что только могла пожелать любая другая женщина - и деньги, и слава, и клиенты часто заходили за советом, и даже найти свою любовь она могла так быстро, как и щёлкнуть пальцами. Но шли годы, и ведьма начинала стареть, терять свою первозданную красоту, а за маской уже не могли спрятаться её злые-презлые глаза.

Долго думала ведьма, что же изменилось. Почему её вдруг стали так сильно бояться, хотя она внутренне и не изменилась, всё так же пылала ненавистью ко всему живому.

И поняла она, что беда в старости. Теперь за красотой уже не могла спрятаться ненависть к окружающим. Теперь её лицо обратилось в восковую, морщинистую маску, и всматриваться в его черты добровольно не возжелал бы ни один живой человек, разве что какой-то сумасшедший художник.

Жила же ведьма в одном огромном королевстве, где правили добрые и справедливые Король и Королева. И когда у них родилась дочь, ведьма сразу почувствовала, что в этом ребёнке таится то, чего ей природа не смогла дать. Она не знала, о вечности ли речь, о красоте ли, или, может быть, о способности любить, но страшно разозлилась, когда её не позвали на праздник в честь рождения девочки.

Разозлилась - и оплела всё королевство своими чарами, а девочку забрала, пока остальные спали, и заключила в огромной башне, высокой-высокой. Каждый раз, когда ведьма приходила к своей пленнице, она всё время казалась её огненных волос, что будто бы несли в этом свою потрясающую силу, и чувствовала, как на несколько мгновений силы к ней возвращаются.

Когда-то вокруг башни вечной принцессы рос огромный лес. Но людям было негде жить, и они всё пробивались и пробивались к красавице, прорезали свой путь через огромные, высоченные леса. И вот, уже к башне вплотную подступил город, но замер, будто бы отрезанный неведомой силой - только люди иногда, гуляя, подходили ближе и грустно вздыхали.

Принцесса никогда не подходила к окну. Могучие чары её пленительницы не позволяли вырваться на свободу или попросить о помощи. Единственное, что указывало на то, что она была там - длинные рыжие волосы, выглядывавшие из окна - конец длинной, толстой косы, заплетённой яркими лентами.