Люцифер и семеро козлов

Осторожно покинув двор вместе с рогатым помощником, Сеня вызвал такси. Уже через четверть часа он стоял дома у плиты и готовил поздний ужин, размышляя о своей роли в маленьком представлении. Бес поделился соображениями на этот счет ещё до приезда машины: небритый «Симеон» должен был явиться к Засральскому с утра пораньше, когда тот вернется с работы. Пренебрегая бритьём почти неделю, Сеня отрастил какую-никакую бороду, а из огромного белого покрывала, купленного сегодня днём, могла получиться отличная одежда для «старца».

Бес, внезапно открыв в себе навыки портного, быстренько сделал из тряпки «белые одежды», которые частенько фигурируют в священном писании. Возможно ты, мой дорогой читатель, знаешь, что именно в них святые и угодники всех мастей являются к людям с той или иной целью, поэтому имеет смысл подумать о придании белым одеждам статуса корпоративного костюма. Впрочем, пусть решением этого вопроса займутся разного рода кутюрье и модельеры, а мы оставим скользкую тему для обсуждения смельчакам, которые бесстрашно презирают законы, направленные на защиту религиозных чувств отдельных категорий граждан.

Сене так и не удалось поспать. Пару часов ему пришлось крутиться перед зеркалом, пока Стикс подравнивал вышеупомянутые белые одежды. Бес закончил ближе к двум часам ночи.

— Чего как долго-то? — возмущалась «модель», которой уже до чертиков надоело вертеться у зеркала в прихожей. — Блин, скоро уже к Засральскому ехать! А спать когда? Никогда?!

— Никогда, Сенечка, никогда, — бес сокрушенно покачал головой, изображая сочувствие нелегкой доле «старца Симеона». — Избавь меня от своих причитаний, пожалуйста. Тем более, уже почти всё. Остался последний штрих!

Когда Стикс закончил, «костюмчик» ветхозаветных героев, относящихся к высшим силам, подошёл Сене просто идеально! Бес позаботился о капюшоне, под которым можно было скрыть лицо, оставив на виду лишь бороду. И эта деталь оказалась как нельзя кстати — наш «старец» не стремился лишний раз демонстрировать окружающим свою физиономию. Капюшон с бородой обеспечивали какую-никакую анонимность, и этот факт Сеню, конечно же, порадовал.

Стикс пил кофе, наблюдая за происходящим на экране телевизора. Бес решил наградить себя парой чашечек за отлично проделанную работу.

«Вот и верь всяким баранам! — подумал Сеня, закурив, усмехаясь — С другой стороны, если по-хорошему, Засральскому самое место в аду. Почему-то я не испытываю ни малейших угрызений совести относительно судьбы этого типа. А судьба у него будет ох какой тяжелой! Главное, чтобы эта мразь теперь поставила свою подпись там, где следует… А Стикс — молодец! Есть у меня такое чувство, что без него убедить Засральского получить билет в один конец было бы намного сложнее…»

Бес решительно отказался отпускать «старца», когда тот собрался отправиться к господину З. в полном одиночестве.

— Сенечка, я не могу остаться дома! Просто не могу — я к тебе, считай, привязан, понимаешь? Между нами есть некая связь, созданная Люцифером, которая заставляет меня находиться рядом. Помнишь, зачем господин отправил меня? Правильно, присматривать за тобой и помогать в меру своих возможностей! — объяснял бес.

— Понятно, — кивнул Сеня, — понятно чуть меньше, чем ничего, но ладно, будь по-твоему.

— Я бы и рад остаться дома, да только ничего не выйдет — придется с тобой тащиться…

— А насколько далеко растягивается «верёвочка»?

— Чего? — не понял бес.

— Ну, связь эта!

— Сложно сказать. Метров на пятьдесят плюс-минус…

Собираясь в гости к господину З., Сеня переоделся в белые одежды. Прикрыв лицо капюшоном, он, посмотрев на себя в зеркало, подумал: «Пора! Педофильская душонка сама себя не купит! К сожалению…»

Словами не описать лицо таксиста, вытянувшееся и побледневшее при виде пассажира, завернувшегося в белое покрывало. Старцу Симеону пришлось соврать, прикинувшись актером Энского драматургического театра.

— За коллегой еду, — пояснил он.

Водитель, успокоенный объяснением, придуманным «на коленке», довёз Сеню без лишних вопросов. Рассчитавшись с таксистом, «старец» столкнулся с весьма неожиданной преградой — домофоном, который не лает, не кусает, но в подъезд, увы, не пускает. Сеня постучался в окно, благо жил Засральский на первом этаже. За стеклом появилось знакомое лицо, побледневшее при виде «Симеона», укутанного в белые одежды.

— Готова ли твоя душа? — спросил Сеня гробовым голосом, подражая Стиксу.

— А… А вы — старец Симеон, да? — проговорил Засральский, запинающимся голосом.

— Готова ли? — Сеня проигнорировал вопрос.

— Да, да… Бара… Агнец, агнец божий сказал мне, что вы избавите меня от…

— Искореню сейчас я скверну! Прошу лишь об одном — вот здесь ты подпиши!

Сеня протянул Засральскому контракт и авторучку. Педофил внимательно осмотрел договор купли-продажи, но не смог разобрать ни единого пункта.

— Давай же! Скоро я уйду, тебя ждать долго нет нужды! А коль не хочешь…

— Хочу, хочу, хочу… — залепетал господин З., — Хочу. Давайте, я подпишу!