Люция. Спасенная

Давид повернул на юг, проехал через ворота у рыбного рынка и направился дальше, по набережной вдоль Рейна. Это был самый опасный участок маршрута, так как большинство складов, где хранили строительный лес, железо и зерно, принадлежали иудеям. Давид мог встретить там друзей или даже столкнуться с женихом Лии. Однако влюбленным помогло то, что в воскресные дни здесь не было обычной суеты. Складские рабочие-христиане выстаивали мессы, а иудеи старались не оскорблять религиозные чувства своих соседей-христиан, слишком активно работая в день Господень. Большинство торговцев занимались исключительно бумажной работой в своих конторах или даже оставались дома. В любом случае никто не обратил внимания на Давида и Люцию, их верховых животных и вьючного мула, которого они вели с собой. Выехав из города, они также не привлекли чьего-либо внимания: иудеи на междугородних трактах были обычным явлением, а иудейки часто закрывали лица.

Тем не менее, когда они покинули городские окраины, Люция вздохнула с облегчением. К этому моменту она снова проголодалась и была приятно удивлена, когда, уже подъезжая к Вильцбаху, Давид решил сделать остановку. Юноша завел животных в ивовый лес на берегу Рейна, где их можно было спрятать. Затем он достал из седельных сумок хлеб, вяленое мясо и вино.

– Вот, я так и знал, что перед службой ты моришь себя голодом! – со смехом сказал он и принес еще одеяла и что-то вроде скатерти, на которой Люция разложила продукты. Она с аппетитом поела, а затем легла рядом с Давидом на солнце, впервые разрешив себе полностью расслабиться. Чувствуя себя совершенно счастливой, Люция охотно позволила юноше поцеловать ее, и на этот раз он не ограничился ее губами, но также стал исследовать ее тело, лаская декольте и основание груди. В конце концов он даже развязал шнурки, которые удерживали ее льняную рубашку, и двинулся дальше. Однако Люция мягко, но твердо остановила его.

– Так нельзя, Давид! Твоя вера велит тебе делать это только со своей законной супругой, и я тоже хочу сохранить девственность для своего суженого, – заявила она, стараясь, чтобы ее голос звучал строго.

Давид обнял ее и посадил к себе на колени, как ребенка.

– Но ты должна быть моей женой! Мне не нужна другая девушка, мне нужна ты! А ты…

Люция покачала головой:

– Давид, тебе нельзя! И ты сам это понимаешь! Ты должен жениться на иудейке, иначе твоя семья отречется от тебя. И что ты тогда станешь делать? Обратишься в христианство? Да и я тоже не могу выйти за тебя замуж! Это просто мечты, Давид, и только!

– А если бы я именно так и сделал? – вызывающе спросил Давид. – Что, если бы я крестился? Тогда бы ты пошла за меня?

– И вот так отплатить твоим родителям за всю их доброту ко мне? Вот уж точно, это была бы благодарность так благодарность! – горько заметила Люция.

Обращение в христианскую веру одного из членов семьи в иудейских семьях приравнивалось к смерти. Родители оплакивали блудного сына или дочь, читали специальную молитву кадиш, занавешивали зеркала и соблюдали траур.

– Люция, не думай о моих родителях! Думай о нас! Разве ты не понимаешь, какой подарок я хочу тебе сделать? Я люблю тебя, Люция, я люблю тебя больше своей жизни!

Люция улыбнулась. Конечно, ей было приятно, что ее так сильно любят. Но как скоро Давид пожалеет об этом? И девушка решительно сменила тему.

– Нам нужно продолжать путь, и немедленно, – заметила она. – Иначе ты не успеешь добраться до монастыря у Михельсберга до полуденной молитвы, а если нам придется ждать, мы не успеем вовремя вернуться домой.

Давид вместе с Люцией стал нехотя собирать остатки еды, а потом помог девушке снова забраться на мулицу Лии.

– Но ты обещаешь подумать? – нетерпеливо, как дитя, спросил он. – Ты ведь не скажешь сразу «нет»?

– Давид, я думаю о тебе каждую ночь, – утешила его Люция. – Я очень хочу быть рядом с тобой. Но я не вижу никакого выхода…

– Поживем – увидим! – с вызовом произнес Давид. Нежное признание Люции вернуло ему оптимизм. – Теперь я вижу, что моя любовь к тебе так высока, что достигает небес, а твоя – всего лишь робкий росток. Но со временем росток окрепнет, Люция! Он будет большим и сильным и однажды тоже достигнет неба! – Юноша снова поцеловал ее, но теперь уже не робко, а требовательно и страстно. Люция ответила на поцелуй и впервые целиком разделила его страсть.

Давид торжествующе улыбнулся и пустил своего мула вскачь.

Они прибыли в монастырь до послеобеденного отдыха; дневная молитва только что отзвучала. Люция ждала снаружи монастыря, полностью накрывшись плащом, и Давид не стал задерживаться. Он просто отдал материю, взял мешочек майнцских пфеннигов и сразу же вышел, готовый отправиться домой. Теперь они ехали быстрее, и Люция наслаждалась плавным ходом пегой мулицы. Лия не преувеличивала: подарок дяди был поистине княжеским. Захария Левин, торговец из Ландсхута, судя по всему, был человеком не только чрезвычайно богатым, но и чрезвычайно щедрым.