Лютый остров

Альтаир жестом подбодрил его:

– Ну, договаривай же. Спроси, почему я не воспользовался тем случаем – или любым другим. Почему, уделав своих собратьев, не убил затем и всех вас. Почему не вырвал ятаган у этого тупицы Нияза и не снес ему башку, когда он поносил мою сестру. Почему не убью тебя прямо сейчас и не положу твою голову под ноги храпящим часовым.

– Что? – Рустам вскинулся, и Альтаир беззвучно расхохотался.

– Сиди, шимран! Я пошутил. Часовые бдят, хоть их и удивляет, что за тайную беседу ведет их господин с жалким рабом. Ну, ты спросишь или нет?

– Не спрошу. – Альтаир слегка приподнял брови, и Рустам тихо закончил: – Мне это известно и так.

– В самом деле?

– Ты решил во что бы то ни стало добраться до Ибрагима-паши. Пусть бы даже в качестве раба, проданного с торгов. То твое нападение на дворец... – Рустам осекся, потрясенный внезапной догадкой, затем быстро и твердо закончил: – То нападение было пробным, подготовительным. Ты знал, чем оно закончится, предвидел его неудачу. Оно было нужно тебе, чтобы оценить охрану паши. Ты наверняка успел сделать это, подметил слабые и сильные стороны... И теперь ты четко знаешь, как следует действовать. Ты намерен убить его, даже зная, что не выйдешь оттуда живым.

– Ты ненадолго переживешь меня, – равнодушно заметил Альтаир, подпирая голову рукой. – Чересчур уж умен.

– Не смей насмехаться надо мной.

– И в мыслях не было. Что теперь, Рустам-бей? Ты знаешь все. Попытаешься убить меня прежде, чем мы доедем до Аркадашана?

– Я не имею права. Ты раб моего господина, он слишком жаждет заполучить тебя. Но лишь я увижу его, немедленно сообщу о твоих намерениях.

– Тогда мне придется убить тебя прежде, – ослепительно улыбнулся ассасин. – Не хватайся за ятаган, мой друг, – я сделаю это не раньше, чем мы достигнем Аркадашана. Ты совершенно прав: ты и твои солдаты нужны мне, чтобы без помех туда проникнуть. Так что до той поры ты, шимран-бей, можешь вполне рассчитывать на мое полное повиновение и без этой игрушки.

Он небрежно провел пальцами по поверхности наруча, подцепил застежку – и снял его с руки.

Рустам ахнул, задержав дыхание в груди.

– Как!.. Как ты это сделал?!

– Ты спрашиваешь, почему магия повиновения на меня не действует? Нас тренируют для этого, – ответил ассасин, снова защелкивая наруч на мускулистом предплечье. – Ты слышал, должно быть, что некоторые правители, страшась отравления, с детских лет принимают малые дозы самых распространенных ядов. Увы, это не спасает их от ядов редкостных, которые именно по этой причине все больше в ходу. К счастью, магия повиновения не имеет разновидностей – ни редких, ни распространенных. Потому защититься от нее так же просто, как можно было бы защититься от яда, будь он в природе один-единственный. С первых же месяцев тренировок, когда будущий ассасин проходит первые ступени испытания, когда становится ясно, что воля в нем сильнее страха – на него надевают тот самый ошейник повиновения и отдают приказы, противоречащие его самосохранению. Если он выживает, то проходит дальше.

– Но это невозможно, – с трудом проговорил Рустам. – Магия ломает любую волю, я видел...

Альтаир скривился, красивое лицо его обезобразила мимолетная гримаса отвращения.

– Ты горделив и дурно думаешь о людях, шимран. Ты сам сказал, что эта магия рассчитана на големов – бессловесных кукол без души и воли. Именно потому человек мог бы навязать им свою – точнее, подавить их волю своей, заменить их помыслы своими. Беда только в том, что нечего подавлять, нечего заменять – голем пуст. А человек, даже самый ничтожный – нет. Магия повиновения – всего лишь поединок: того, кто надевает наруч, и того, на кого его надевают. Если воля раба достаточно сильна, он либо сможет противиться приказам «хозяина», либо сумеет уловить те его помыслы и стремления, которые схожи с его собственными... и тогда наруч превратится всего лишь в бронзовую безделушку. К слову, – он поднял руку, и луч красного света, отбившись от костра, полыхнул в бронзе, едва не ослепив Рустама, – чистого любопытства ради – не хочешь примерить?

Рустам резко поднялся на ноги. Сердце гулко и тяжело колотилось о ребра. «Этот человек, – подумал он, – который сидит у моих ног и смотрит на меня снизу вверх с такой невинной улыбкой, может убить меня в любой миг – я и пискнуть не успею. На нем клеймо раба, но сейчас я в его власти, а не он в моей. Как я мог быть так глуп? Это же ассасин. Это Белый Ястреб, один из тех, одно имя которых убивало еще до моего рождения».

– Сядь, шимран, – вполголоса сказал Альтаир. – Ты переполошишь своих людей. Вижу уже, ты не склонен понимать моих шуток. Сядь, и поговорим.

– О чем?

Во взгляде Альтаира мелькнуло удивление.

– Как – о чем? Разумеется, о вечернем нападении. Или тебе не любопытно, отчего мои бывшие собратья пытались помешать твоей миссии?