Лютый, властный, любимый

Альтан без сил опустился на кровать. Так и есть, Мышка всего лишь старается угодить, потому что боится… Она все время боится и приспосабливается. И все, как обычно, упирается в эту демонову истинную связь!

— Аль… — Теона тронула его за плечо. — Аль, прости меня. Это не ложь, но… не вся правда.

Он яростно потер лицо ладонями и повернулся к ней.

— И что еще?

— Я хочу… — Она перевела дыхание и продолжила: — Твоего внимания. Сидеть взаперти не больно, но скучно и… одиноко.

Она замолчала, но ее взгляд словно умолял: «Пойми меня. Пойми и… прими». Он все же спросил:

— И это не вся правда?

Теона закусила губу и кивнула, а в глазах промелькнуло отчаяние. Альтан мог бы вырвать у нее это признание. Он не ошибся! И все же предпочел подождать: когда-нибудь Мышка скажет сама, без стыда и страха, что ей нравится то, что он с ней делает.

А порку лучше не откладывать.

Альтан поднялся, уперся одной ногой в кровать и подхватил Теону, перекинул через колено.

— Ай! — взвизгнула она, когда он с размаху опустил ладонь на ягодицы, прикрытые сорочкой.

— Постарайся громко не кричать, милая, — попросил Альтан. — Если, конечно, не хочешь, чтобы слуги прибежали проверить, что здесь происходит.

Теона не смогла замолчать — визг сменился пыхтением и шипением сквозь зубы. Но, стоит отдать ей должное, она не вертелась, пытаясь уклониться от ударов.

Отсчитав десять шлепков, Альтан дернул подол сорочки вверх и погладил покрасневшие ягодицы. Теона всхлипнула, переводя дыхание.

— Это твое наказание за плохое поведение, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ямочку на пояснице. — А это — за глупые страхи.

Он еще пару раз шлепнул жену, обозначая свое недовольство.

— Ой-ой… — захныкала Теона. — Прости, пожалуйста…

Альтан скользнул пальцем в щелочку между ног. Так и есть, там мокро. Мышке нравится порка. Навряд ли боль, но стыд и беспомощность — определенно. Он разговаривал с женщинами, которые предпочитали такие игры: они рассказывали, что их заводит поза покорности и вынужденное подчинение. И секс после кажется им ярче и сладостнее.

Правда, о сексе пока можно только мечтать.

Альтан подхватил Мышку на руки, прижал к себе и опустился на кровать. Если верить тем же женщинам, то ласка после наказания предпочтительнее любой прелюдии. Мышка привычно обвила шею руками и потерлась носом о его щеку.

— Колючий… — выдохнула она.

И встрепенулась, как будто вспомнила о чем-то важном.

— Ты же простил? Аль, простил, да?

Невозможно было не улыбнуться ободряюще в ответ на ее искреннюю тревогу.

— Да, мышонок.

Теона довольно заурчала и поерзала на коленях. Альтан стиснул зубы. Брать ее на руки… недальновидно. Особенно когда нет никакой надежды на продолжение.

— Все же пора спать, Тео.

Он уложил Мышку, надеясь, что у нее больше не осталось повода для слез. Укрыл одеялом, поцеловал в висок — и лег сам, снова отворачиваясь к краю, от греха подальше. Сзади завозились, хныкнули… и Мышка прижалась к его спине.

Альтан подавил вздох и повернулся к Теоне лицом, осторожно обнял. А она коснулась бедром его возбужденной плоти… и уснула невинным сном младенца.



Глава двадцать седьмая

— Ой, смотри, смотри! — Виола подпрыгнула и захлопала в ладоши. — Нимфеи зацвели!

Теона снисходительно улыбнулась. Рядом с Виолой она чувствовала себя степенной дамой в летах, хоть они и ровесницы. Теоне тоже нравились цветы, но прыгать козочкой вокруг пруда она ни за что не стала бы. В конце концов, Виоле можно вести себя легкомысленно, а она замужем, ей статус не позволяет.

Когда Альтан объявил, что у Теоны будет компаньонка, еще в столице, она расстроилась. Ей сразу представилась чопорная женщина в строгом платье, которая будет следить за каждым шагом и наставлять юную леди все дни напролет. Виола же оказалась приятной молодой девушкой: веселой, подвижной, даже шумной. Теона надеялась, что они станут настоящими подругами, но пока все же присматривалась к ней.

Похоже, Виола считала, что ее обязанность — развлекать Теону. И старалась вовсю. Стояли теплые солнечные дни, и девушки проводили время на открытом воздухе: гуляли по парку и яблоневому саду, взбирались на холм, играли в мяч.

Теона предпочла бы проводить время иначе. Леди Гейл приучила ее к работе: у хозяйки дома обычно много хлопот! Однако муж не желал, чтобы она ему помогала, и поговорить с ним не удавалось уже целых четыре дня.

Альтан уходил рано, когда Теона еще спала. Они с Эмилем неизменно присоединялись к девушкам за обедом, но разговаривать о делах в присутствии других людей Теона не хотела. Потом Альтан допоздна запирался в кабинете с Эмилем и управляющим, и возвращался в спальню уставший и молчаливый. Теона, уже сонная, только забиралась к мужу под бочок, а Альтан обнимал ее — и тут же засыпал.

Теоне следовало бы усесться за шитье: даже если за состоянием одежды мужа следили слуги, она могла бы сшить ему рубашку или камзол в подарок. Однако с иголкой она не дружила, да и как работать без мерок? И ткани, опять же, в распоряжении Альтана.