Ливень в графстве Регенплатц

– Уверен, трон Регенплатца его всё равно прельщает больше.

Ландграфа уже начинало раздражать упрямство старшего сына.

– Трон Регенплатца твой, – не менее упрямо повторил Генрих. – И больше на эту тему я говорить не желаю. Если твоя любовь к Гретте настолько велика, ты найдёшь способ внедрить её в свою жизнь. Но оставлять ради неё графство, забывать о своём долге ты не имеешь права.

Берхард молчал. Он понял, что отец своего решения не изменит, и продолжать убеждать его не имело смысла. Но и отдавать Гретту Густаву тоже нельзя. Может, всё-таки рассказать отцу об утреннем происшествии? Пока Берхард раздумывал, ландграф продолжал говорить:

– Завтра после полудня в Регенплатц прибывает Зигмина Фатнхайн. Ты вместе со мной поедешь её встречать. И чтоб был любезен! С сегодняшнего дня уже собираются гости, со дня на день прибудет король Фридрих, и я очень хочу надеяться, что никаких сюрпризов ты мне не устроишь. Я позже и с Густавом ещё раз поговорю об этом.

– Вы сообщили Гретте о болезни её жениха? – спросил Берхард.

Генрих отвёл взор.

– Нет, – снизив тон, произнёс он. – Но барон знает об этом.

– И не сказал дочери?

– Зачем её огорчать раньше времени? Да и припадки у Густава достаточно редки.

– Сегодня случился.

– Но она же не видела.

– Возможно, видела, но молчит? Что если Гретта откажется выходить замуж за Густава?

– Не откажется. – Генрих прошёл и сел за стол, он чувствовал себя правым. – Гретта послушная дочь и поступит так, как ей скажет отец. А барон Хафф заинтересован, чтобы его обедневшие имения взял под покровительство богатый Регенплатц. Да и дочь его станет графиней фон Регентропф. Громкое звание, гордость и уважение.

Берхард лишь разочарованно усмехнулся. Бесполезно что-либо доказывать. Его никто не поймёт, Гретту никто не пожалеет. Выгода важнее любви, лицемерные гости нужнее счастья.

– Как же вы жестоки к своим детям, – упрекнул Берхард.

Генрих вновь опустил взор, но на лице сохранил невозмутимость.

– Ступай. Готовься ко встрече с невестой своей, – приказал он. – И прекращай каждое утро куда-то уезжать с Кларком. Гости у нас важные, при них надо быть.

Юноша развернулся и направился к выходу. Но перед дверью остановился и обернулся.

– Лучше бы вы тогда уехали, – негромко высказал он отцу. – Моя мама была бы сейчас жива, а я не оказался бы в родной семье изгоем.

После завтрака Гретта закрылась в своей комнате. Настроение было тоскливым, и думы были тяжёлыми. Девушка подошла к окну – яркое солнце, зелень листвы, птичий гомон… Но нет, ничего не радовало, не приносило душе успокоение. В голове вновь и вновь воскресал её давешний разговор с отцом, разговор, на который возлагалась слабая надежда на понимание и поддержку любящего отца. Но не оправдалась надежда, и получила Гретта лишь разочарование да уныние.

– Папа, мне не нравится Густав, – говорила она отцу.

– Вот как? – подивился Рюдегер. – Однако ещё три дня назад ты говорила совершенно иное.

– То было первое впечатление. Теперь же я узнала его лучше. Папа, я не хочу выходить за него.

Барон вздохнул и приблизился к дочери.

– Густав тебя чем-то обидел?

Гретта опустила глаза. Рассказать всё отцу или нет?

– Он груб со мной, неинтересен, – уклончиво пояснила она. – Он не люб мне. Боюсь, моя жизнь с ним будет безрадостной.

Рюдегер удручённо покачал головой. Он уже успокоился, уже радовался, что дочь его выйдет замуж не только по расчёту, но и по любви. И вдруг выясняется, что чувство, которое вроде бы затеплилось, так и не разгорелось.

– Да, Густав несколько резок, – неохотно признал Рюдегер, – в чём-то даже и груб… Но в целом он хороший человек, он не станет тебя обижать, я уверен в этом.

Гретта расстроенно вздохнула – оказывается, чтобы отказаться от свадьбы, её отцу нужны более веские причины.

– Ты привыкнешь к Густаву, – продолжал Рюдегер. – Он умён и деятелен. Он станет опорой тебе и защитой нашим землям…

– Возможно, и всё же я не хочу быть с ним. – И с мольбой взглянув на отца, Гретта повторила. – Папа, я не хочу быть с ним.

– Только подумай, сколько выгоды принесёт этот брак и тебе, и твоим детям, и землям нашим…

– Но сердцу моему выгоды не будет никакой.

Именно в тот момент барон догадался, что мольбы дочери слишком настойчивы, и это, должно быть, неспроста. Рюдегер нахмурился:

– Ты влюблена в другого юношу? – Вместо ответа Гретта молча опустила глаза. – В кого?

Признание вылетело быстрее, нежели Гретта успела обдумать его.

– Берхард Регентропф.

– Что? – Барон был встревожен. – Нет, дочка, затуши эту любовь, пока она не загорелась пламенем. Берхард не для тебя, он уже связан обязательствами с другой девушкой.

– Ещё не связан, и он тоже меня любит.

– Боже мой! При других обстоятельствах я бы лишь порадовался вашим чувствам. Но сейчас… Ландграф не согласится поменять своё решение и женить Берхарда на тебе. Ты должна понимать это.

– Я понимаю, – упавшим голосом отозвалась Гретта.

– К сожалению, многое в жизни происходит не так, как мы того желаем. – Рюдегер по-отечески обнял дочь. – Обрати любовь свою на Густава, отдай ему свою нежность. Забудь Берхарда.