Ливень в графстве Регенплатц

– Берхард, милый, – говорила она, медленно продолжая приближаться. – Позволь мне быть с тобою рядом. Не отдаляйся. Я принимаю тебя таким, каков ты есть. Ты не будешь одинок, Берхард. Я дам тебе поддержку, понимание, тепло моей любви. И ничего взамен не попрошу.

Подойдя к Берхарду совсем близко, Гретта остановилась. Молодой человек не шевелился, лишь настороженно наблюдал за девушкой. Гретта с нежностью вглядывалась в его чёрные ястребиные глаза, любовно рассматривала черты его лица, и сердце её наполнялось блаженством. Ещё недавно она и не мечтала вновь увидеть родного Берхарда, а сейчас он стоит перед ней, смотрит, движется, говорит. Чудо, волшебство. И оно случилось именно с ними.

Гретта подняла руку и прикоснулась к щеке Берхарда. Прикоснулась и замерла. Кожа была холодной влажной и… и неестественно мягкой. Ну конечно, как она может быть иной, ведь Берхард не обычный человек, он – дух, призрак, его телом стал дождь. Ну и пусть. Гретта улыбнулась. Главное, что Берхард вернулся к ней, даже облик свой сохранил. А остальное уже не столь важно, пустяки.

Дверь приоткрылась, и в покои заглянула Лизхен. Гретта немедленно вышла на середину комнаты. Как не вовремя!

– В чём дело, Лизхен? – строго обратилась она к служанке, досадуя что её свидание столь бесцеремонно прервано. – Когда ты научишься стучаться, прежде чем входить?

– Простите меня, госпожа. – Лизхен, совершенно не смутившись выговором, вошла в комнату. – Я подумала, что вы обязательно должны это знать.

– Что случилось?

– Ой, в замке переполох. Говорят, что у господина Густава… у ландграфа снова приступ той самой болезни, которая случилась с ним недавно. И на этот раз приступ столь сильный, что появились опасения за жизнь господина. В его покои никого не впускают. Там только ландграфиня и Аксел. Да за лекарем слуг послали.

Гретта обернулась – Берхард всё ещё стоял в тени угла и спокойно наблюдал за диалогом женщин. Безусловно, он причастен ко вновь вспыхнувшему приступу Густава, Гретта в этом не сомневалась. Ведь не зря громыхала такая злая гроза.

– Хорошо, Лизхен, – снова обратилась Гретта к служанке. – Спасибо, что сказала. Теперь ступай.

– А вы разве не пойдёте к Густаву? – удивилась Лизхен. – Он же ваш супруг…

– Я помню об этом, – резко прервала её Гретта. – Я зайду к нему позже. Сейчас его мать вряд ли будет рада видеть меня в его покоях. Ступай.

Лизхен терялась в догадках, почему хозяйка так настойчиво гонит её, и что же странного происходит в тёмном углу комнаты? Но молодой женщине ответы на вопросы свои получить было неоткуда, и любопытству её пришлось остаться неудовлетворённым. Поклонившись, расстроенная Лизхен покинула покои госпожи.

Гретта повернулась к Берхарду – тот был по-прежнему невозмутим и неподвижен.

– Это ты снова довёл Густава до приступа? – заговорила она. – Хотел довести брата до смерти?

– Смерти, – отозвался Берхард.

– Но Густав остался жив. Значит, твоя затея не удалась.

– Удалась.

Гретта удивлённо вскинула брови. Она приблизилась к Берхарду.

– Вот как? Так ты это сделал специально. Что же ты задумал, Берхард?

Призрак промолчал.

– Ты хочешь, чтобы Густав мучился? – вновь спросила Гретта.

– Мучился, – ответил Берхард.

Взгляд его был холодным, а лицо непроницаемым. При жизни Берхард всегда старался избежать войны, ссоры, мечтал о мире в семье своей, а теперь его душа жаждала крови, пыток. Неужели Густав своими злодеяниями всё-таки смог развить в ней настолько жгучую ненависть?

– Может, это и жестоко, но я не осуждаю тебя, Берхард, – тихо проговорила Гретта. – Густав причинил тебе много вреда. Он лишил тебя жизни. Он распространяет свою ненависть и на других. Графа Кроненберга и Кларка, друга твоего, он запер в темнице. О том, как Густав собирается поступить с ними, тебе ведомо?

– Ведомо.

– Им необходимо помочь, но я не знаю, как. Густав позволил мне выходить из комнаты и свободно перемещаться по замку. Однако за мной продолжают постоянно наблюдать и докладывают ему о каждом моём шаге. Густав по-прежнему не доверяет мне. По сути, я осталась его пленницей. Берхард, лишь на тебя вся надежда. Ты должен спасти Кроненбергов, иначе они тоже погибнут. Я верю, ты сможешь. Ты освободишь их, освободишь меня.

Берхард молчал, но Гретта улыбнулась. С сердца её словно камень тяжёлый упал, таким лёгким и успокоенным оно стало. Девушка верила своему возлюбленному, верила в его силу, в силу, которую дала ему природная стихия, силу, которую обычный человек одолеть не сможет никогда.

– Какое счастье, что ты остался, Берхард! – пылко призналась Гретта, с обожанием глядя на любимого человека. – Вместе с тобой вернулась уверенность, вернулась любовь… Ты сумеешь победить зло. Я знаю. Ты восстановишь спокойствие в замке, сохранишь процветание Регенплатца и его мирную жизнь. Ты, и только ты – истинный ландграф фон Регентропф. И старания Густава доказать обратное глупы и бесполезны.