Ливень в графстве Регенплатц

Гретта подошла к двери в покои молодого ландграфа и постучала. От мысли, что Густав находится при смерти, сердце девушки не щемило от тоски, и слёзы на глаза не наворачивались. Гретта пришла сюда только ради приличия. Дверь открыл Аксел. Как верный страж, он не впустил гостью, а выжидательно смотрел на неё, готовый выслушать причину её визита.

– Я пришла навестить своего мужа, – спокойно доложила Гретта.

Аксел обернулся в комнату и, видимо получив разрешение, отступил в сторону, пропуская молодую госпожу. Бледный Густав лежал в кровати, покрытый одеялом. Дыхание его было тяжёлым, глаза закрыты. Спал ли он или находился в беспамятстве? Если и спал, то ему явно снился кошмар. Густав резко вздрагивал, мотал головой, а из горла его вырывались хриплые стоны и несвязные звуки. Возле кровати сидела Патриция. Время от времени она смачивала полотенце в тазу с холодной водой и прикладывала его ко лбу больного сына. На осунувшимся и лице женщины лежала печать материнского страдания. Однако ни слёз, ни рыданий не было, возможно, их запас уже исчерпался. Когда Гретта вошла, Патриция даже не взглянула в её сторону.

– Я зашла узнать, как самочувствие Густава, – произнесла Гретта, приблизившись к ложу супруга.

– Тебе интересно, скоро ли он умрёт? – тускло уточнила Патриция.

– Зачем вы так? – упрекнула Гретта. – Не стану притворяться, будто во мне вдруг вспыхнула любовь к вашему сыну, но Бог соединил нас браком, и отныне моё место рядом с моим мужем, каким бы он ни был, какие бы грехи ни совершил.

Душа Патриции немного смягчилась. В конце концов, что сделано, то сделано. Если её невесткой стала именно Гретта Хафф, нужно с этим смириться.

– Приступ уже прошёл, но осталась горячка, – пояснила Патриция. – А она не менее опасна. Поскорей бы лекарь пришёл. Присядь.

Женщина повернула голову, удостоив наконец невестку холодным вниманием. Она молча наблюдала, как Гретта придвинула стул, как присела, сохранив уверенную осанку, расправила платье, как скромно сложила руки на коленях.

– Я так и не могу понять, чем ты обольщаешь мужчин, – произнесла Патриция. – Какой дьявольской силой ты столь невзрачная зажгла огонь любви в сердцах обоих братьев. Ты внесла ещё больший раздор между ними. Из-за тебя Густав возненавидел Берхарда.

– Разве тому причина я? – невозмутимо отозвалась Гретта. – А по-моему, основной причиной их распрей был трон Регенплатца.

Патриция добавила в свой взгляд презрение. Как осмелела эта девчонка. Уж не почувствовала ли она себя хозяйкой в замке?

– Лучше бы они продолжали воевать за трон, а не за тебя, – спорила ландграфиня. – Берхард отказался от трона только ради тебя. Густав просто принял бы этот подарок и помирился бы с братом, но ему зачем-то понадобилась ещё и ты…

– Однако желание обладать мной вовсе не повод, чтобы брата убивать. – Гретта гордо вздёрнула подбородок и смело посмотрела в ледяные глаза свекрови.

– Ведьма, – тихо прошипела Патриция. – Ты не такая милая и скромная, какой пыталась казаться вначале. Я даже жалела тебя, защищала…

– Если бы я была ведьмой, то в могиле сейчас лежал бы не Берхард, – тем же тоном парировала Гретта.

Женщины уже не скрывали, что ненавидят друг друга. Их негромкий жёсткий спор был готов перерасти в ссору, как вдруг раздался короткий вскрик больного. Внимание собеседниц тут же было направлено в его сторону.

– Прочь! Иди прочь! – выкрикивал Густав кому-то в своём жутком сне, пытаясь отгородиться от ужаса рукой. – Прочь! Ступай в ад!

Патриция и Гретта молча переглянулись. Они обе догадались, кого именно Густав гнал от себя в привидевшемся кошмаре. Патриция смочила полотенце и приложила его к горячему лбу сына.

– Кто сказал тебе, что Густав слёг? – спросила Патриция.

– Лизхен, – ответила Гретта. – Она прибежала ко мне, как только узнала об этом от других слуг.

Тон женщин успокоился, обида и ненависть немного стихли, отошли в сторону.

– На этот раз у вас нет причин обвинять меня в его приступе, – заметила Гретта.

Патриция лишь повела бровью. Таковых причин у неё действительно не было, это она должна была признать. Бьющегося в припадке Густава нашёл Аксел, вовремя зашедший в покои хозяина. У Густава появилась плохая привычка, отсылать караул от своих дверей. Но больше Патриция такого не допустит и станет лично проверять наличие стражника у покоев короля Регенплатца. Солдат непременно услышал бы шум и, возможно, сумел бы помочь господину. И смог бы рассказать, что произошло, из-за чего случился приступ болезни.

– Ты по-прежнему считаешь, что таковой причиной может быть призрак Берхарда? – вновь задала вопрос Патриция.

– Если бы вы видели Густава в ту ночь, то тоже не сомневались бы в этом, – сказала Гретта.

– А ты… Тебе самой призрак являлся?

Девушка опустила глаза. Она не хотела признаваться, что видела Берхарда, желала скрыть встречу с ним, словно то была встреча с любовником. Она более не считала Берхарда мёртвым.

– Нет, мне он не являлся, – сдержанно ответила Гретта.

– Получается, что видит его только Густав. Слуги тоже не видели его, зато слышали.

– Слуги? – изумилась Гретта. – Где слышали?