Ливень в графстве Регенплатц

– Нет. – Густав зажал склянку в руке. – Я сам. Она увидит, что и я умею быть добрым.

В беседе повисла пауза. Парни пили, размышляя каждый о своём. Акселу не нравилось настроение друга, не нравились его слова, не нравилась затея с ядом. Густав вёл себя так, будто перестал быть самим собой, будто его заставляли играть чуждую ему роль.

– Если не хочешь убивать Гретту, не убивай, – произнёс Аксел. – Оставь в темнице или отправь к отцу. Но прикажи ей унять призрак, чтоб он более тебя не тревожил.

Густав взглянул на друга, словно на глупца.

– Какую ерунду ты говоришь, Аксел, – поморщился он.

– А может, не ерунду. Смотри, сегодня дух волчонка не приходит к тебе. Вдруг он испугался за жизнь возлюбленной?

Но Густав лишь усмехнулся на это. Даже почти рассмеялся.

– Да разве может призрак за кого-то бояться или переживать? Вон он сидит себе спокойно за столом и наблюдает за нами.

Услыхав столь неожиданное заявление, Аксел Тарф встрепенулся и напряжённо уставился в то место, куда кивнул его друг. Но там никого не было.

– Сидит здесь? И давно? – осторожно поинтересовался Аксел.

– Недавно.

– И тебя его появление совсем не беспокоит?

– Нет. Я уже устал беспокоиться.

Аксел снова покосился в противоположный конец стола и, чиркнув огнивом, зажёг свечу в подсвечнике.

– Так это же хорошо, – сказал он. – Значит, ты можешь не обращать на него внимания и вести прежний образ жизни! – Аксел улыбнулся и постарался добавить в свой голос побольше бодрости.

Однако друг не поддержал его оптимизма

– Ну же, Густав, взбодрись! К чему поддаёшься унынию? Где твой огонь жизни? Где смелые планы на будущее? Где твой смех над всеми невзгодами?

Густав пил и молчал. Казалось, его не только призрак перестал интересовать, но и собеседник.

– Густав. Густав… – позвал Аксел.

– Оставь меня, – вдруг попросил юноша.

– Не хочешь больше говорить?

– Оставь меня, – более требовательно повторил Густав.

– Да что с тобой вдруг? – не понимал парень.

– Уйди, я сказал! – с нервом рявкнул его друг.

Акселу это не понравилось. Как бы начало раздражения не окончилось новым приступом.

– Я не уйду, – заявил он. – Я обещал твоей матери не оставлять тебя. Да и сам не хочу этого.

– Ты не подчиняешься приказу твоего господина? – недовольно прорычал молодой ландграф.

– Беспокойство о моём господине сильнее послушания.

– А я тебе приказываю, пошёл вон! – прикрикнул Густав, и в глазах его сверкнули искорки гнева.

Да. Теперь он был не другом, но хозяином, и надо было подчиниться.

– Хорошо, – уступил Аксел. – Я выйду. Но от двери не отойду.

Молодой человек без всякого желания вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, прислушиваясь к звукам, оставшимся внутри. А их почти не было слышно. Стражник молча наблюдал за молодым человеком, не решаясь спросить объяснения его странному поведению.

Оставшись один, Густав осушил свой кубок и снова наполнил его. Берхард спокойно и неподвижно сидел за столом, не сводя с брата холодный взгляд чёрных глаз.

– Видимо, ты от меня уже не отстанешь, – устало вздохнул юноша, глядя с тоской на своего странного гостя. – За эти дни ты мне надоел больше, чем за всю жизнь. Но твой вид меня больше не пугает. Скорее, он утомляет меня. Всё моей смерти ждёшь?

– Жду, – откликнулось эхо голосом Берхарда Регентропфа.

– Ты всегда был терпеливым. Всегда усердным в делах. А теперь тебе и вовсе торопиться некуда. Ты оказался более жесток. Я не позволял тебе столь долго страдать. Почему ты не убьёшь меня сразу?

На этот вопрос ответа не последовало. Берхард продолжал сидеть неподвижно, и взгляд его был спокоен.

– Видимо, скорая месть тебя не устраивает, – согласно закивал Густав. – Ты желаешь меня мучить. Хочешь, чтоб жизнь из меня выходила постепенно. Я понимаю. Я вижу. Чем слабее становлюсь я, тем сильнее становишься ты. Я прав?

– Прав.

– Вот-вот. Поэтому ты и не торопишься. Ты питаешься моей болью. Высасываешь из меня силы по глоткам, по каплям. Даже после смерти не желаешь мне что-либо уступить. Ни замок, ни женщину, ни саму жизнь. Завтра я казню Гретту. Разве ты не хочешь меня остановить? А? Не хочешь?

– Не хочу.

– Конечно. Знаешь, что, умерев, она станет твоей навсегда. Получишь свою девку и продолжишь меня терзать. Будешь набираться сил, расти, чтобы завладеть замком, чтобы всех изгнать отсюда.

Густав осушил кубок. В душе его ненависть обнажала нервы. Захмелевший взгляд остановился на стоявшем на столе маленьком флакончике с коричневой жидкостью.

– А что если я не доставлю тебе такого удовольствия? – мрачно усмехнулся Густав. – Я не стану казнить Гретту. Пусть гниёт в темнице. А ещё вот возьму да выпью яду. И тебе не с кого будет тянуть силы. Тебе некому будет мстить, волчонок! Некому! Твои планы рухнут, и ты исчезнешь. Ну, что так смотришь? Напрягся, волнуешься. Боишься? Или думаешь, я этого не сделаю?

– Не сделаешь.

– Считаешь, я трус?

– Трус.