Ливень в графстве Регенплатц

– Вы, как законная жена Густава, можете остаться здесь, в Регентропфе, – продолжал Норберт, присев на другой конец скамьи. – Правление Регенплатцем переходит в мои руки, и я вынужден буду со всей семьёй переехать сюда. Но знайте, что вас я не гоню. Вы станете частью моей семьи. Однако если вас в этом замке мучают тяжёлые воспоминания, можете выбрать любое поместье в Регенплатце…

– Я думаю, Гретте лучше всего вернуться домой, – предложил барон Хафф.

Однако, распрямив спину, Гретта вдруг твёрдо произнесла:

– Нет. Я останусь в Регентропфе. Отныне здесь моё место. Моё и моего ребёнка.

Мужчины изумлённо вскинули брови. Услышанная новость их потрясла.

– Ты… Ты в положении, дочка? – уточнил Рюдегер Хафф.

– Да. Я жду ребёнка от моего законного супруга.

– Как прекрасно среди потока трагедий узнать о чём-то радостном. – Норберт даже улыбнулся. – В таком случае вам даже необходимо остаться в замке, Гретта. И если родится мальчик, то после своего совершеннолетия он по праву займёт трон Регенплатца.

– Необходимо оповестить короля о событиях в Регенплатце, – заметил барон.

– Король Фридрих скоро лично прибудет сюда, – сказала Гретта.

– Разве ты уже послала письмо ему?

– Лекарь Гойербарг послал к королю своего старшего сына, чтобы тот рассказал Фридриху о смерти ландграфа и Берхарда. И ещё, чтобы попросить короля приехать в Регентропф и лично разобраться в свершившихся в замке злодеяниях.

– В каких злодеяниях? – встрепенулся Норберт. – Разве здесь совершались преступления? Берхард умер от лихорадки, Генрих – от остановки сердца, Густав от приступа падучей, Патриция… Она сама прервала жизнь свою.

– Вижу, гер Гойербарг ещё ничего не поведал вам.

– Так после похорон я ещё и не встречался с ним.

– Понимаю. Что ж, тогда я сделаю это, – вздохнула Гретта. – Вы очень многого не знаете, граф. Присаживайтесь поближе, я расскажу вам всю правду о прошедших в замке несчастиях.

Король Фридрих собрал всех в рыцарской зале. Слугам и караульным было велено удалиться. Приглашённые расселись вдоль длинного пустого стола и приготовились слушать. Сам Фридрих занял место хозяина – во главе. Все видели его, он видел всех: Норберта фон Регентропфа, Гретту, отныне по праву носившую ту же фамилию, её отца барона Хафф, графа Кроненберга и сына его Кларка, также лекаря Питера Гойербарга. По их рассказам Фридрих смог чётко представить огромную трагедию, произошедшую в замке Регентропф. Раздумья его были тяжелы, но решение он принял быстро.

– То, что случилось в замке – ужасно, – начал Фридрих с главного. – Погибла целая семья. Семья достойного честного человека, семья моего друга. Сердце моё плачет от горя, душа страдает. Гнев мой требует посылать проклятия жестокому Густаву, который, безусловно, повинен в смертях родного отца и брата, однако сострадание просит его пожалеть. Ибо разум его был болен завистью и ненавистью. Именно болен, и Густав сам же страдал от этого. Признаю, будь он жив сейчас, мне было бы тяжело выбрать для него наказание. Но Густав снял с меня необходимость судить его. Он наказал себя сам, приняв яд, освободившись тем самым от угрызений совести. А я верю, совесть есть у каждого, даже самого подлого и жестокого человека. В благодарность, что Густав освободил меня от столь тяжкого судейства, я решил не объявлять о его преступлении, не клеймить братоубийством. На древнем имени Регентропф, которое веками было примером честности, благородства, верности, уважения к законам Божьим и людским такого пятна не появится! Генрих, Берхард и Густав умерли от болезней. И лишь на Патриции останется грех самоубийства. Я не могу вас заставить забыть о том, что произошло. Но я приказываю! Об истинных событиях молчать и никому не рассказывать. И в фамильную летопись не вписывать. Сплетни быстро развеются, слухи и домыслы растворятся во времени. Честь фамилии Регентропф останется чистой.

Королевский приговор все выслушали молча. Кто-то с ним согласился, кто-то был против, однако высказывать мнения своего никто не стал. Приказ короля они в любом случае обязаны исполнить. И они сделают это.

– И вот моё слово о Регенплатце, – продолжал Фридрих. – Главой этих земель назначаю Норберта фон Регентропфа, родного брата Генриха и единственного его наследника. К вам, Норберт, переходят титул и власть. Если Гретта родит мальчика, то по праву прямого наследования в день своего совершеннолетия он примет от дяди регалии ландграфа и правление Регенплатцем. Если родится девочка, титул и Регенплатц останутся у Норберта и его потомков. И если вы скроете реальные события, то, кто бы ни родился, никто никогда не сможет сказать этому ребёнку: «Твой отец подлый убийца». Пусть новый член семьи Регентропф носит своё имя так же гордо и с тем же достоинством, как носили его предки.

Окончив речь, король Фридрих поднялся. Остальные поступили так же.

– Да благословит Господь семью эту! Да подарит ей благоденствия и процветания! Грехи её искуплены, преступления наказаны. Суд Божий свершён.

ЭПИЛОГ