Ливень в графстве Регенплатц

– Интересно получается, – усмехнулся Берхард. – Для военных сражений ты не молод, а для потешного турнира ещё подрасти надо?

– Война – это вынужденная битва, – серьёзно произнёс Кларк. – И ты же знаешь, отец не хотел меня брать с собой. Я тайно за ним поехал, и раскрылся лишь далеко от дома, когда лагерь ставили.

– Да, ты очень смелый человек. Я вот даже и не знаю, смог бы сам так поступить.

– Уверен, если бы твои земли и родные люди были в опасности, то смог бы.

С приездом друга Берхард чувствовал себя легче и свободнее. Стал разговорчивее веселее, в глазах его заблестела жизнь. Генрих был доволен переменами в сыне и относился к Кларку с отеческой теплотой, чем вызывал у Патриции ещё большее раздражение.

– Тебя отец зовёт, – указал Кларк.

Берхард повернулся в указанном направлении. Ландграф действительно делал рукой жесты, подзывая сына к себе. Берхард сморщил нос и помотал головой, отец в ответ нахмурил брови, и жесты его стали резче.

– Нужно идти, – сказал Кларк.

– Не хочу, – глубоко вздохнул Берхард и облокотился на перила. – Давай останемся здесь.

– Твоё место рядом с семьёй.

– Вместе со мной будет сидеть Густав. Его глупые шутки уже невыносимы. Он всегда так грубо смеётся над всеми, будто сам умеет и знает всё на свете. А мать? Посмотри, как она надменна. Когда я к ней подхожу, мне становится по-настоящему холодно, словно зимой.

Нотки печали снова пронзали голос юноши, и глаза тронула грусть. Кларк видел отношения родных к своему другу и никак не мог понять, почему оно такое, за что? Прислуга и то любила Берхарда больше, чем его мать и сестра с братом.

– Ты не спрашивал у отца, почему мама к тебе так относится?

– Нет. Не хочу жаловаться. Если она меня ненавидит, значит, есть за что.

– Но за что? Чем ты мог отравить ей жизнь? Ты же хотел узнать это, так узнай. Не хочешь говорить с отцом, так поговори с матерью.

Но Берхард вновь покачал головой.

– Не буду я ни с кем говорить, особенно с ней. Это бесполезно. Она не скажет мне ни слова, просто отвернётся и уйдёт. Она всегда так поступает.

– Я бы не стал долго терпеть такое…

– Я уже привык. – Берхард выпрямился и повернулся к другу. – Да и что мне с её молчания? Не хочет общаться со мной, так и не надо. Я не буду чувствовать себя несчастным, пусть и не надеется. У меня есть ты, мой хороший друг, есть любовь и поддержка отца. И вот, мой талисман.

И юноша достал из-под воротника жемчужную капельку на золотой цепочке. Улыбнувшись, Берхард подержал кулон на ладони, любуясь его мягким светом, а после сжал в кулаке.

– В тяжёлые и грустные минуты мне достаточно вот так сжать жемчужину, и спокойствие возвращается в душу мою. Отец говорит, что я должен хранить этот талисман, так как в нём живёт мой Ангел-хранитель. И знаешь, Кларк, я ему верю. Этот Ангел действительно мне помогает.

– Что там за ангелы у тебя? – вдруг раздался рядом с мальчиками насмешливый голос Густава. – К ним уже собираешься? Могу пожелать тебе доброго пути.

Берхард обернулся и ткнул в брата колючим взглядом.

– Я не сомневался в твоих искренних чувствах, – сухо ответил он.

– Что ты там прячешь в кулаке?

– Не твоё дело.

И Берхард поспешил убрать кулон под ворот рубашки. Да только Густав успел поддеть пальцем цепочку, и кулон снова выскочил из-под одежды.

– Жемчуг! Ты носишь жемчуг, как девчонка! – воскликнул Густав, потрясая кулоном, и громко издевательски рассмеялся. – Девчонка! А я-то думал у меня лишь одна сестра!

Стоявшие рядом люди обернулись на смех, на их лицах читалось любопытство.

– Густав, прекрати немедленно! – вступился за друга Кларк. – Ты ведёшь себя глупо.

Веселье Густава немедленно прекратилось, и в глазах его вспыхнул гнев:

– А ты кто такой? По какому праву указываешь мне? Безродный приживал!

Кулак Берхарда немедленно пресёк оскорбления. Удар пришёлся в скулу и был не слишком сильным, но худенькому мальчишке и этого хватило, чтобы свалиться с ног. Толпа вокруг ахнула. Падая, Густав потянул за цепочку и порвал её. Ахнув от испуга, Берхард спешно склонился над стонущим братом, только вовсе не для того, чтоб тому помочь, он желал вернуть себе сорванный кулон. Однако Густав спрятал руку с цепочкой за спину и попятился назад. Двое стоявших рядом мужчин помогли ему подняться.

– Отдай мне кулон, – потребовал Берхард.

Густав смотрел на брата волком.

– На, возьми, – протянул он цепочку.

Однако лишь Берхард сделал движение вперёд, как Густав тут же снова отвёл руку. После он вновь протянул жемчужину, и поцокал языком, будто подзывая собаку. По наглой улыбке брата Берхард понял, что тот просто так кулон не отдаст, а будет играть в «попробуй, отними». Даже замечания посторонних на него не влияли.

– Сюда поднимается ваш отец, – вдруг сообщил Кларк.

Густава это известие не обрадовало, игра была испорчена. Толпа повернула головы к лестнице и начала расходиться, не желая быть причастной к семейной ссоре хозяина замка.

– Лучше отдай сам, – предупредил Берхард.