Ливень в графстве Регенплатц

– И вы пошли на хитрость, – усмехнулся Генрих. – Я бы вам позволил, конечно. Я видел ваши пейзажи, которые вы успели написать, живя в замке – картины великолепны. У меня даже возникла мысль заказать вам семейный портрет фамилии Регентропф.

– О, это будет большая честь для меня, – склонившись в поклоне, ответил Зигмунд.

Ландграф замолчал. Нахмурив брови, он несколько минут шёл молча.

– Значит, вы находите мою дочь красивой, – после возобновил он разговор.

– Не думаю, что найдутся люди, которые оценили бы госпожу Маргарет иначе.

– Но когда долго любуешься красотой, она может в себя влюбить.

Зигмунд смутился. Он понял, о чём говорит ландграф. Хотя молодой человек и старался скрыть от посторонних глаз свои горячие чувства к прекрасной девушке, их все-таки заметили. И кто заметил – сам ландграф. Зигмунд не нашёлся, что ответить, лишь скромно опустил глаза.

– Я надеюсь, с вами этого ещё не произошло? – продолжал Генрих.

Зигмунд по-прежнему шёл молча, ища необходимый ответ.

– Мне не хотелось бы, чтоб ваши мечты так и остались несбыточными.

Ландграф всё яснее и яснее выражал свою мысль, о значении которой Зигмунд и без того уже догадывался. Генрих беспокоился, что за его дочерью начнёт ухаживать простой художник, не имеющий ни титула, ни денег, и не дай Бог, его ухаживания сумеют зажечь горячие чувства в сердце принцессы. Эти догадки задели гордость молодого человека. Смущение исчезло, Зигмунд остановился, поднял на собеседника глаза и уверенно ответил:

– Бессмысленно скрывать, что мне нравится госпожа Маргарет. Но понимая, что в глазах общества я для неё не пара, я скрываю свои чувства от неё. Да и от себя, признаться, тоже. Не беспокойтесь, ваше сиятельство, обещаю, что ни словом, ни взглядом не задену чести вашей прекрасной дочери.

– Спасибо за прямоту и за честность, Зигмунд. Я не желал тебя обидеть.

Но всё-таки обидел.

– Разрешите мне удалиться, ваше сиятельство, – Зигмунд отвесил почтительный, но холодный поклон.

Ландграф эту холодность почувствовал и всё же не посчитал себя неправым. Достойное будущее дочери для него было важнее уважения простого художника.

Регентропфы любили устраивать празднества, затевать игрища, турниры; они использовали любой повод, чтобы развлечься самим и развлечь своих гостей. Йохан фон Регентропф, отец Генриха, даже пристроил к замку большой крытый манеж специально для того, дабы проводить турниры не только тёплой весной и жарким летом, но и в дни дождливой осени и холодной зимы. В спокойные будни там же обучали мальчиков верховой езде и дрессировали лошадей.

Длинный манежный зал был просторен и имел высокий потолок. Вдоль стен размещались удобные трибуны для знатных господ, над ними выстроены балконы, с которых за зрелищами могли наблюдать остальные зрители. Широкие окна, расположенные почти под самым потолком, впускали в зал много света.

К турниру уже всё было готово. В зале стоял гул голосов, пёстрая толпа гостей не спеша разливалась по трибунам. Семейство Регентропф уже заняло центральные места, задрапированные тёмно-синей материей, рассадило вокруг себя наиболее близких и уважаемых людей. И лишь два кресла оставались пустыми. Берхард и Кларк убежали на украшенные разноцветными гирляндами балконы. Оттуда открывался вид на всю арену и всех зрителей на трибунах, и можно было рассмотреть каждого участника.

– Смотри, Кларк, вон твой отец!– указал Берхард в толпу готовящихся к поединкам участников турнира.

Граф Кроненберг при помощи своего оруженосца заканчивал облачаться в доспехи. Кларк гордился своим отцом, смелым и доблестным, честным и справедливым. Именно таким и должен быть настоящий рыцарь, и Кларк будет таким же обязательно.

– Какое пышное перо на шлеме того рыцаря! – изумился Кларк, увидев, как воин, стоявший рядом с его отцом, надевает шлем.

– Иногда купцы привозят такие перья в Крафтбург, – отозвался Берхард. – Эх, и дорого они стоят! Говорят, птицы с таким оперением обитают в южных землях, где живут иноверцы.

– В тех землях, куда направляются со святой миссией крестоносцы?

– Нет, ещё южнее. Где у людей кожа чёрного цвета. Помнишь, мастер Вольфгарт нам рассказывал о них?

Кларк нахмурил брови, вспоминая урок мастера Вольфгарта.

– Да, помню… – неуверенно ответил он. – Название земель ещё такое… Ах… Аф…

И Кларк снова углубился в память. Науки давались ему с определённым трудом. Тело юноши рано развилось, и внешне он выглядел намного старше Берхарда, а вот знания его были значительно слабее, нежели у друга.

Тем временем приготовления к турниру шли своим чередом. Знаменосцы с разноцветными флагами занимали свои места, готовясь выйти на манеж, конюхи ещё раз осматривали облачения коней, проверяя подпруги, оруженосцы несли мечи и копья своим господам.

– Эх, Кларк, вот бы тебе тоже на турнир! – вдруг высказал Берхард.

Кларк улыбнулся этой затеи. Ему нравились боевые игрища, и он часто представлял себя в роли их участника. Но сейчас Кларк в ответ лишь покачал головой:

– Я ещё слишком молод.