Ливень в степи

Он скоро увидел ее, узнал ее голос - Жаргалма тихонько напевала. Она сидела на траве, кругом было красно от ягод. Гэрэлтэ притих, она не видела его… «Будто спешила куда-то, - волнуясь, думал Гэрэлтэ, - нечаянно разорвала нитку коралловых четок и вот собирает крупные бусинки…» Он взял сухую шишку, легонько бросил в Жаргалму. Она взглянула вверх, на высокую сосну, которая росла рядом. И снова стала собирать ягоды. Гэрэлтэ бросил вторую шишку. Жаргалма встала, повернулась к нему, увидела, растерянно улыбнулась.

Амар сайн. Жаргалма. Здравствуй.

- Сайн… Вы как здесь оказались?

- Да вот, пришел ягоды собирать.

Жаргалма смутилась, покраснела.

- Мне поговорить с тобой надо, Жаргалма. Поставь туесок, потом помогу насобирать, полный будет…

Они пошли туда, где стоял конь. Гэрэлтэ поправил дымокур, подбросил сухих шишек, придавил ногою, чтобы они не разгорались пламенем, а только тлели. Жаргалма и Гэрэлтэ уселись на траве… Птицы поют, щебечут на всех кустах и деревьях, стараются друг перед другом, порхают среди зелени. Жаргалма набрала на большой зубчатый лист крупных чистых красных ягод, протянула Гэрэлтэ.

- Кушайте, - угощает Жаргалма.

- Нет, нет! - почему-то испуганно ответил Гэрэлтэ. Посидели молча. Вокруг летают непоседливые птицы, слышна их суета, звенят неугомонные колокольчики, которые привязаны, наверно, на грудке у всех лесных птиц. Наконец, Гэрэлтэ нерешительно заговорил:

- Выходит, ты к мужу не поехала… Я же написал на веретене, где живу. - Он достал из кармана огрызок чернильного карандаша. - Вот этим карандашом написал. Могла с попутчиком передать, как живешь. Или записку… Даже если к мужу собралась, сообщила бы… Я ждал. Потом поехал к тебе, только вернулся с полдороги, не осмелился… А теперь снова прискакал. Вот как выходит. Ну, ладно… Ты одна не станешь весь век жить. Поедем ко мне? Я не позволю, чтобы о тебе мышонок худое пискнул. Меня все плохие люди боятся. Я давно хотел тебе это сказать. Ты не думай, я не богатый, мы с тобой сами заведем все, что нужно, не побоимся руки намозолить. И книжки станем читать… Ну, чего молчишь? Скажи чего-нибудь.

Жаргалма сидела, красная до ушей.

- Отца мне жалко, - говорил Гэрэлтэ. - Старый стал, ноги плохие, глаза почти не видят. В ближнем лесу дикие козы кричат, у нас слышно. Отец к ружью тянется, но какой из него охотник? Так и живем с отцом в нашей черной юрте. Приезжай к нам, юрта сразу светлой станет. Может, ты своих родителей боишься? Не бойся, теперь сами молодые решают, с кем жить. Ну, скажи хоть слово, чего молчишь?

- Я не думала, что вы такое станете говорить, - не поднимая головы, тихо проговорила Жаргалма.

Гэрэлтэ подсел к ней, обхватил рукой, притянул к себе. Жаргалма не отодвинулась. Только опасливо подумала: «Кто-нибудь подойдет сзади и увидит…» Гэрэлтэ убрал руку, встал. Он не знал, о чем говорить, что делать. Спросил, чтобы не молчать:

- Там внизу ручей… совсем близко к вашему улусу течет, вода чистая, прозрачная. Забыл, как он называется.

- Тургэн Горхон - Быстрая речка. В старину, говорят, она называлась Удоон Горхон - Медленная речка. Мутная была, далеко от нашего улуса текла. А в улусе будто жила одна старуха, все думали, что она злая, не любили ее… Когда она стала умирать, к ней в юрту пришла богиня Сагаан Дара эхэ, спросила, продлить ли ей век. Старушка сказала, что не надо, устала, мол, от людских обид. И попросила богиню повернуть поближе к улусу речку, сделать быстрой и чистой, чтобы всем людям была от нее радость. Она добрая была старушка, не имела злобы на людей. Так говорят. Будто кто-то слышал, как с ней богиня разговаривала. И старое русло речки есть до сих пор, овраг с красным песком. Как вода свою прежнюю дорогу забыла, новым путем побежала, удивительно…

- Не только малые речушки, теперь целые народы по новому руслу пошли, - задумчиво сказал Гэрэлтэ.

Жаргалма высыпала ему в руку полную горсть ягод. Ему неловко есть ягоды - не ребенок, не больной же…

- Вот ваша Тургэн Горхон, - показал Гэрэлтэ, - отсюда хорошо видно. Как натянутый лук изогнулась, а дорога к ней подошла, как стрела легла… Ну, ладно, речка речкой, а о себе ты так ничего и не сказала.

Жаргалма хотела что-то ответить, но позади послышался шум, к ним бежали дети во главе с Очиром. Когда ребята немного угомонились, мальчуган, приятель Очира, показал пальцем на цепочку, свисавшую у Гэрэлтэ из кармана.

- Дядь, это что такое?

- Цепочка. Я держу на ней в кармане маленького щенка. Его зовут Часы. Большие собаки у амбаров сидят на тяжелых цепях, добро стерегут, а мой щенок караулит только дни и ночи, которые людям на жизнь подарены. Есть часы с колокольчиком, они утром будят хозяина - «динь-динь»… «Вставай, вставай…» Звенят и даже на месте подпрыгивают. Здорово?

Ребята весело хохочут.