Ливиец

– Ну что ж, утверждению магистра надо верить. Поверим и мы и перейдем, как выразился Павел, к сути. Она заключается в том, что мы добились автономности ловушки Григса и ее частичной активизации – например, с заданным хронавтом периодом или в определенные моменты, опять же интересующие наблюдателя. Фактически это превращает аварийный модуль в коллектор информации, которую хронавт может теперь собирать с помощью нескольких ловушек, посланных в… Простите, кажется у вас есть специальный термин?

– Не послать, а отстрелить, – поправил я.

– Вот именно! Итак, добравшись к месту назначения, вы отстреливаете ряд ловушек, внедряя их в различные объекты, в людей и подходящих животных. Ловушки предварительно настроены – положим, они активизируются дважды в сутки, в указанное вами время, на срок до двух часов. Информация от всех объектов с внедренными ловушками пересылается вам в псионном импульсе и добавляется к той, которую вы собрали лично. Представляете, насколько это расширяет возможности наблюдателя? Полезный инструмент, не так ли?

Спорить с этим не приходилось. Я кивнул, соображая, что этот модуль незаменим при кенгуровом поиске, ибо нужные массивы информации удастся собрать гораздо быстрее и без особых хлопот. Вторая моя мысль касалась Гинаха – он, похоже, ошибался, подозревая за Принцем неблаговидные цели. Не стоит забывать, что реальность часто отличается от картин, рисуемых нашим воображением, которое подогревается фантазией. Нельзя забывать и другое: к какому бы Койну ни относился человек, кем бы он ни был, чистильщиком, модератором, психоисториком или супериором, он прежде всего творец. Естественное стремление творца – продвинуть в жизнь свои идеи, и ради этого он способен на удивительные – даже необъяснимые! – поступки.

– Сколько ловушек можно отстрелить? – поинтересовался я.

– Сколько угодно – они копируются с исходного ментального пакета. Если пожелаете, можете засеять ими всю Сахару.

– Максимальное время их действия?

– Ограничено жизнью объекта – с его смертью внедренный в нейронную структуру модуль исчезает. Кстати, его емкость равна алеф-восемь.

Это означало, что ловушка, в принципе, может вместить объем информации, содержащийся в человеческом мозге. Огромное ментальное пространство! Зачем? – подумал я и задал следующий вопрос:

– Ловушка как-то влияет на поведение носителя, в котором ее разместили?

Принц пожал плечами:

– Как вы понимаете, мы не проводили испытаний, но, если исходить из теории, влияние отсутствует. Влияние любого рода – в сферах логического мышления, эмоций, памяти, подсознания… Наш модуль закрепляется в латентной области мозга и накапливает все визуальные, тактильные, акустические и прочие данные, которые фиксируются объектом. Но для самого носителя он – терра инкогнита… Тем более что вы можете использовать животных.

– Каких?

– Крупных хищников, лошадей, больших антилоп, дельфинов, слонов и мамонтов, – пробасил Доминик. – Менее желательны собаки и травоядные средних размеров. Птицы, пресмыкающиеся и грызуны исключаются – слишком мала ментальная мощность мозга. Хотя… – Он призадумался. – Можете попробовать с орлами и грифами. Собственно…

– Собственно, – перебил ассистента Принц, – одна из главных задач испытаний – определить, насколько информативны окажутся те или иные носители. Возможно, птица, обозревающая местность с горных высей, или любимый царский скакун будут полезнее людей, и вы получите новую информацию. А что для нас дороже новизны? – Он уставился на меня своими зеленовато-серыми ливийскими глазами и вдруг заявил, явно цитируя кого-то из великих: – Мы не можем пребывать в покое, ибо это было бы победой энтропии – вот цель истинно человеческой жизни! То, что роднит нас с Носфератами! Я убедил вас?

– Вполне, – сказал я, поднимаясь. – Пришлите мне инструкции по Инфонету, а ментальный пакет с инструментарием прошу передать в компьютер нашей базы. Время еще есть, мы с Павлом отправимся дня через три-четыре.

Когда мы вернулись в мой бьон, Тави и Ники с Егором еще спали. Удивительно, как долго почивают тоуэки! Егор мог бы уже пробудиться, но, видимо, затратил массу сил на игры с Ники. В общем, бодрствовал один Сенеб.

– Этот Принц… – начал Павел, устраиваясь у камина. – Тот еще тип, крысиная моча, манки отвальный! Мастер пудрить мозги! Все-таки поймал тебя на удочку!

Откуда он набрался этих старинных оборотов? Сколько я помнил, они относились к двадцатому веку, а вот ругательства с упоминанием крыс и манки были продуктом другого периода – так выражались в Эпоху Унижения. Причем специфические классы тех времен, Охотники и Диггеры… От двадцатого века их отделяло пять-шесть столетий.

Павел глядел в камин, щурился на фантомное пламя.

– Скажи-ка, Андрюша, друг мой… Ловушки, про которые вы толковали, с чем их едят? В смысле, что это такое?