Ливонская ловушка

– Они никогда не подводили меня, – завороженно подтвердил Иво, не только ушами, но, казалось, каждой клеточкой тела впитывающий так созвучные его собственным мыслям слова вождя.

– Ты видел Ригу. По сравнению с Римом, главным городом германской империи, Рига выглядит такой же малой, как твоя сожженная деревня. По пути к Риму мы прошли через много других городов. Но Рим… На его улицах стоят огромные каменные люди и звери, которых называют скульптурами, и из них льется вода. Там стоят огромные дома, их называют палаццо, по сравнению с которыми жилища Риги выглядят жалкими лачугами. На улицах Рима людей больше, чем во всей Ливонии. Под дорогами проложены каналы, по которым течет свежая вода и уходят нечистоты, и на улицах, несмотря на жару, нет такого смрада, как здесь. В одном только главном доме, построенном для единого Бога, можно разместить всех жителей Риги. Огромные богатства хранятся в нем. Кто из нас видел языческих богов? А на стенах и на потолках этого дома нарисован Иисус и показаны его деяния. Сам великий понтифик Иннокентий, которого называют Римским Папой, с радостью принял меня как дорогого гостя и одарил золотом. Я многое узнал от него. Языческие боги ничего не могли дать жителям Рима в прошлом. Войны и племенные распри раздирали их край на части. Но когда они приняли христианство и обрели единого Бога, страна тоже стала единой и непобедимой. Разве это не лучший выбор для нашего народа?

– Не знаю, – честно ответил Иво. – Я не видел того, что видел ты. Мне даже трудно представить такие дома. И как накормить такое количество людей в одном месте? Когда появляется слишком много охотников, звери уходят в далекие края. На каких полях можно собрать урожай для всех? Мне интересны твои слова. Но я не понимаю, как они могут быть правдой.

– Именно! – голос Каупо набрал силу, глаза его расширились. – Именно! Не каждому дано понять даже увиденное! А ведь я ничего не рассказал об их праздниках, об их музыкантах, которых на улицах не счесть, о лицедеях, которые веселят народ, о рыцарских турнирах, о карнавалах, об искусных ремесленниках, о многом другом. Наши люди тоже могли бы жить так, вместо той дикости и варварства, что окружает нас. Так, как живут не только в Риме, но и во множестве других великих городов Германии. В одном из них учатся дети многих старейшин ливов. В том числе мой старший сын.

– Ты назвал меня сладкоголосым, – пальцы Вальтера зацепили струны гитерна, и звучный аккорд наполнил пространство почти ощутимым звоном. – Но твой рассказ подобен одурманивающему элю – так и хочется отведать его на вкус. Теперь я просто мечтаю тоже побывать в Риме, в городе праздника и великолепия. Но иногда после пьянящего напитка наступает горькое похмелье.

– Если ты хочешь меня о чем-то спросить, спрашивай прямо, – чуть поморщившись, разрешил Каупо. – Пусть этот юноша слушает. Слушает и думает. Мне нечего скрывать.

– Мне интересно… Только не сочти это за неуважение. Я слышал, что германцы пленили детей ваших старейшин так же, как это делают литы. Это правда?

– Нет, это было не так. Хотя это не лучшее воспоминание в моей жизни. Германцы пригласили нас на большой пир вместе с семьями. Мы доверились им и пришли, и отведали немало веселящего напитка. Во время пира Альберт спросил нас, хотели бы мы, чтобы наши дети увидели лучшую жизнь? Кто из родителей откажется от такого? Мы сказали «да». Тогда Альберт, о, он умеет говорить лучше, чем мы с тобой вместе, сказал, что лучшим залогом нашей дружбы стали бы наши дети, которых они могут научить тому, что неведомо нам. И мы опять ответили «да». И Альберт сказал, что мужчины не пускают слов на ветер, что слово старейшин ливов свято для него, что он верит в нашу мудрость, а потому нет смысла откладывать исполнение нашего общего решения. Пока мы пировали, германцы взяли наших детей и посадили их на корабль, уходящий в Германию. И знаете – сейчас я понимаю епископа Альберта. Великие вожди вынуждены принимать решения, которые нравятся не всем. Германцы учат наших детей тому, что они никогда бы не узнали здесь. Только понимая других, можно создать по-настоящему крепкий союз. И наши дети залог ему. Победить германцев невозможно. Союз с ними, хотя и не все понимают это, – благо для нашего маленького народа. Мы ощущаем это каждый день. Союз, а не война друг с другом, не война ливов против ливов до полного истребления. Разве это предательство?

– Я никого не осуждаю, – с трудом выговорил Иво. – И я не знаю, что сказать. Моего отца и всей моей семьи больше нет.

– Ты можешь завести новую. Тебе уже достаточно лет, чтобы жениться. Мы найдем тебе невесту. Ты сам найдешь, по обычаю ливов. Скажи, что ты умеешь делать лучше всего. Чему учил тебя отец?

– Он был мастер на все руки. Я люблю работать с деревом, делать инструменты для работы и для охоты.

– Правда? Тогда скажи, что ты об этом думаешь.