Ливонская ловушка

– Добей его! – приказал он одному из наседавших на воеводу воинов и занял его место. Меч с каждым мгновением слабеющего Уго был вдвое короче его собственного, он сам должен нанести решающий удар ненавистному разрушителю всех его надежд!

Уго с трудом сдерживал нападение. Ирейцы неутомимо прыгали вокруг него, тыча копьями и мечами. Тело его покрылось многочисленными порезами. Один из дротиков зацепил бедро, зазубренное лезвие вошло в плоть и осталось в ней. Воевода одним ударом перерубил древко, но при каждом движении железный наконечник словно впивался заново, причиняя невыносимую боль.

Имаутс, шатаясь, все еще стоял на ногах. Он пытался вытащить меч из ножен, и слабеющая рука никак не могла довести нужное движение до конца. Посланный Лембитом воин с размаху воткнул ему в живот меч по самую рукоятку и, пристально вглядываясь в угасающие глаза престарелого вояки, чтобы перетянуть в себя былую силу знаменитого воина, подошел к нему вплотную.

– Зря… – едва слышно прошептал мергеровец, и воин, чтобы лучше услышать, склонил голову к губам умирающего.

– Зря… – повторил Имаутс, и его рука в последнем усилии ввела кинжал в тело врага.

Краем глаза Уго успел увидеть, как его старый друг падает в обнимку с молодым соперником. Ему и самому осталось недолго, ясно понимал воевода. Ирейцы, правильно оценив намерение своего вождя, лишь терзали его мелкими уколами. Торжествующий оскал не сходил с лица Лембита. Он, только он вправе нанести решающий удар!

Лезвие копья вновь кольнуло в правый бок. Уго пошатнулся, истерзанная железным наконечником нога подвернулась, и он тяжело рухнул, едва увернувшись от нового укола, с одной только мыслью о том, что воин не должен гибнуть, как заколотая свинья! Не выпуская меча, он с усилием поднялся на одно колено и с удивлением уставился на торчащий из горла только что коловшего его ирейца дротик. Воевода повернул голову. Еще один дротик вошел прямо в центр спины второго ирейца. По-прежнему сжимающий меч двумя руками Лембит медленно попятился назад, с ужасом глядя на надвигающегося на него Зака.

– Ты не должен. Не должен, – дрожащим голосом повторял он. – Воин не должен убивать своего вождя перед великой битвой. Выбирай. Ты знаешь, о чем я. Ты можешь стать старейшиной и воеводой. Прямо сейчас. Ты…

– Я выбрал.

Зак опустил дротик, подошел к отцу и помог ему подняться на ноги. Склоняясь к первому из убитых в схватке ирейцов, он одним движением вырвал из него завязший топор и передал его Уго.

– Я не нарушал законов ливов, – зачем-то сказал Лембит, понемногу перемещаясь назад.

– Не нарушал, – согласился воевода.

– И нам нечего больше делить. Спроси своих богов.

– Нечего.

Уго шагнул вперед, и Лембит, внезапно выпустив меч из рук, кинулся в сторону лагеря. Уго посмотрел вслед убегающему. Топор привычно, как и много лет подряд, лежал в ладони. Из такого положения он мог одним броском вонзить топор в ствол березы за три десятка шагов. Все было, как в шахматах. В каждой игре король – главная фигура, но он не может передвигаться более чем на одну клетку. Только ферзю дано разить противника издалека.

И он взмахнул рукой.

Глава 118. Наблюдатель

К заботам соседнего племени ливы отнеслись с пониманием. «Не надо тревожить тех, кто провожает в последний путь своих павших воинов» – сказал на Большом совете Уго, и остальные согласились с ним. Согласились и с тем, что с правого берега нельзя спускать глаз. Отряд Каупо, как пришел, так может и уйти. Вместо них на другом берегу могут появиться ожидаемые союзники – земгалы или селы. Надо просто подождать. Побеждает мудрость и терпение. Поспешность ведет к…

К чему приводит поспешность и необдуманность объяснять никому не пришлось. Остатки отряда ирейцов, узнав о ночной схватке, после недолгих раздумий отправились в обратный путь. Селение не должно надолго оставаться без старейшины. И кто сообщит соплеменникам о необходимости замены, если не они? Вот-вот за ними могли последовать ваидцы – и никто не пытался стыдить или отговаривать их.

Со стороны, обращенной к куршам, выставили усиленную охрану. Но больше всего надежд возложили на высокую наблюдательную дюну.

Охотнее других в наблюдатели напрашивались Зак и Анде. Первого гнала тоска по потерянному другу, и его не покидала надежда, что однажды, как несколько дней назад, Иво появится из ниоткуда с какой-нибудь новой просьбой или безумным предложением, и только от него, Зака, будет зависеть судьба, быть может, самого исхода битвы за Ригу, пока потерявший, казалось, интерес ко всему Уго залечивает раны. Но каждый раз, стоило ему поудобнее устроиться на верхушке дюны и привалиться спиной к удобно изогнутому стволу поваленного бурей дерева, как глаза его закрывались сами собой и из приоткрытых губ сладким журчанием растекался негромкий храп.