Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570

Среди указанных в писцовых книгах поселений можно выделить три вида по классификации Н. Оглоблина: населенные пункты (обозначено наличие дворов и людей), «пустые» (имеются указания на то, что их недавно покинули жители, как нам кажется — на протяжении последних нескольких лет) и «пустоши» вместе с «селищами» (в которых исчезло не только население, но и следы жилья, что свидетельствует о длительном, возможно, 40 — 50-летней давности, запустении)[1302]. Проблематичным, на наш взгляд, является включение в число недавно оставленных пунктов таких определений как «деревни без дворов», «починки без дворов», пустошей «что были села, деревни и починки». Более правильным является выделение для подобных терминов четвертой классификационной графы, промежуточной между опустевшими поселениями и пустошами, которая характеризовала бы количество пунктов, покинутых на протяжении последних десяти лет. Это позволит более четко определить характер миграционных процессов в северной части Полоцкой земли (см. табл. 4.3.1).

Следует иметь в виду, что информация писцовых книг не носит абсолютно точного характера и пригодна лишь в качестве источника для сравнительных сопоставлений.

Среди представленных в них девяти полоцких волостей наибольшую площадь занимала Покровская, которая находилась на самом севере Полотчины — дальше всего от Полоцка. Именно этим можно объяснить некоторые большие показатели, которые характеризуют здешнюю демографическую ситуацию и состояние освоенности пашенных земель. Естественно, что на большей площади располагалось и большее, чем в остальных волостях, количество поселений, помещичьих пожалований и жителей, попавших под власть новых владельцев.

Таблица 4.3.1.

Структура поселения северной Полотчины по степени заселенности в 1570 г.

Название волости	Количество населенных пунктов		Количество «пустых» пунктов		Количество пунктов без следов проживания		Количество пустошей и селищ		Сумма	Количество людей в розданных поместьях
	ед.	%	ед.	%	ед.	%	ед.	%	ед.	чел.
Дрисецкая	12	19,7	7	11,5	30	49,2	12	19,7	61	17
Межевская	2	3,6	4	7,3	5	9,1	44	80,0	55	2
Непоротовская	18	29,5	2	3,3	1	1,6	40	65,6	61	10
Нищенская**	35	53,8	7	10,8	5	7,7	18	27,7	65	30
Неведерский Кубок	21	29,6	5	7,0	–	0,0	45	63,4	71	28
Неведринская	27	34,2	10	12,7	2	2,5	40	50,6	79	31
Нещердская*	31	15,9	13	6,6	17	8,7	134	68,7	195	10
Покровская	103	42,0	9	3,7	16	6,5	117	47,8	245	146
Турунтовская*	33	47,8	2	2,9	20	29,0	14	20,3	69	30
Всего	282	31,3	59	6,5	96	10,7	464	51,5	901	304

Примечания

1. * — включены также пункты из писцовой книги № 2 (1568 г.).

2. ** — среди поселений имеются 4 типа «1 двор + 1 пустой двор». Они включены в число населенных пунктов.

Таблица сост. по: ПКМГ. Ч. 1. Отд. 2. С. 455–539.

Географическое положение этой волости способствовало московской колонизации. Вероятность нападений с литовской стороны была очень низкой из-за ее удаленности от линии фронта. По этой причине район был относительно безопасным для хозяйственной деятельности.

Здесь наблюдается наибольшее число пожалований, хотя половина из них были мелкими. Из 245 поселений 103 было заселено. Достаточно большим было количество пустошей (117 (47,8 %)). Это можно объяснить тем, что до московской оккупации район Покровской волости занимал приграничное положение, что всегда было причиной нестабильной жизнедеятельности[1303]. Немалую роль играли, наверное, и плохие природные условия для ведения земледелия (в первую очередь неурожайные почвы).

Впечатляет значительное количество розданных помещикам крестьян. Эта цифра свидетельствует о достаточно плотном заселении, хотя, как и в остальных волостях, количество дворов в селах Покровской волости редко превышало 1–2[1304].

Большие абсолютные цифры по Покровской волости не должны вводить в заблуждение (учитывая ее значительную площадь), однако надо признать, что этот район (в который, кроме Покровской, нужно включить Непоротовскую волость и волость Неведерский Кубок) имел самые благоприятные условия для хозяйственного освоения с московской стороны. Об этом свидетельствуют и факты восстановления покинутых сел[1305]. Неудивительно, что именно здесь находились помещичьи наделы размером более 100 четей[1306], которыми владели в основном привилегированные чины местной московской администрации[1307].