Лизаветина загадка

На Новый год он позвал Лизавету в Андалусию, проехаться по сказочным краям, покататься на лыжах. Ехать собирались без обратного билета. Узнав об этом, теща слегла с давлением – «сам скитается по миру как неприкаянный, а теперь и дочь от меня увезет!». Догадываясь, что путешествие снова продлится не одну неделю, она поставила дочери ультиматум – или он, или родная мать. У Тимофеева, между тем, выгорело какое-то дело, он собрался в один день и уехал, взяв с Лизаветы обещание вылететь вслед за ним, билет для нее был уже куплен. Я впервые наблюдал, как желание мужа свозить жену на курорт становилось причиной развода. Лично я не сомневался, что Тимофеев сумеет устроиться в жизни и Лизавета с ним не пропадет, но стоило мне об этом однажды заикнуться, на меня зашикали и обвинили в мужской солидарности. Больше я не высказывался на эту тему перед родственницами, а вскоре и сам уехал и долгое время находился вдали от дома. Слышал только, что никуда Лизавета не поехала и ту зиму они провели отдельно.

В следующий раз я увидел Тимофеева спустя семь лет. Мы встретились случайно, и если бы он не окликнул меня, я ни за что не признал бы его – настолько он изменился. Было это в разгар лета, я стоял и разглядывал витрину в Диагональ-Map, единственном на всю округу торговом центре, переполненном магазинчиками и ресторанчиками на любой вкус, пока моя жена сидела в кафе с задремавшей в коляске дочкой, пила не знаю какой по счету клубничный коктейль, надеясь охладиться впрок, перед тем как мы снова окажемся на жаре. Рядом со мной встал какой-то бородатый мужик и принялся назойливо разглядывать меня. Я подумал, что он собирается просить денег, и двинулся прочь. Бродяга в Барселоне совсем не похож на нашего бродягу, одет он может быть вполне прилично, так что его не сразу отличишь от загоревшего дочерна отдыхающего, забежавшего с пляжа в накинутой на голое тело рубашке, и только по цепкому ищущему взгляду, каким он высматривает людей, а не витрины, можно догадаться, зачем он здесь. Я укрылся было от него в просторах магазина одежды, но он был тут как тут: шел прямо на меня со странной улыбкой, будто собирался сообщить мне радостную весть.

– Вы не узнали меня! – воскликнул он издалека полувопросительным тоном.

Ошарашенный тем, что бродяга-каталонец говорит по-русски, да еще и принимает меня за своего знакомого, я не знал, как реагировать.

– Я Тимофеев, – подсказал он. И, видя, что я никак не соображу, кто он и чего от меня хочет, рассмеялся и добавил, чеканя каждое слово:

– Тимофеев. Лизин муж. Выставка. Таганка. Картина. Апельсин. Ну. Вспомнили?