Лобановский

Летом 74-го, ещё работая в сборной, Морозов с Бесковым побывали на чемпионате мира в Германии. Игра голландцев произвела на Морозова неизгладимое впечатление. Как и на Лобановского, наблюдавшего за матчами чемпионата по телевизору. Так что во время стажировки оба использовали пребывание в Голландии по максимуму, вникая в мельчайшие детали ведения тренировочного процесса и построения игры местными клубами.

Вечера проводили по-разному. Ездили в Амстердам, играли в отеле на бильярде. Много говорили о футболе. Спорили до хлопанья (Морозовым) дверью. Спорили они, стоит сказать, постоянно. И потом, когда подружились и работали в сборной, — тоже. Да ещё как! Лобановский — само спокойствие, Морозов — сверхэмоционален. Лобановский больше слушал. Обычно выслушивал до конца. Морозов нанизывал фразу на фразу, аргумент на аргумент. В какой-то момент Лобановский вдруг произносил: «Стоп, Юрий Андреевич, стоп!..» Морозов удивлённо смотрел на Лобановского, замирал, а Лобановский говорил: «Вот то, что ты только что сказал, — с этого и надо было начинать!.. Так и сделаем. Ты совершенно прав...» Градус спора понижался. И так — до следующего. Потом сами для себя с удивлением отмечали, что спорили в основном по мелочам. По вещам серьёзным, имевшим отношение к выбранному в футболе направлению, их мнения чаше всего совпадали. Редко, но иногда Юрию Андреевичу всё же удавалось выводить Лобановского из себя. На их отношениях, тёплых, доверительных и дружеских, это никоим образом не сказывалось. Изрядно повеселил однажды телекомментатор Олег Жолобов, сказавший в репортаже о матче «Зенит» — «Торпедо» о Морозове: «Не зря его считают учеником Валерия Лобановского».

Часто встречаться (когда они, разумеется, не работали в сборной) у них не получалось — издержки профессии. По телефону разговаривали практически каждый день, обычно по утрам, а в игровые дни после матчей. Не поговорив день-другой, каждый чувствовал себя не в своей тарелке. Зимние отпуска в советские времена старались проводить вместе. Во времена новейшие Галина и Юрий Морозовы навещали друзей на Кипре, где у Лобановских была квартира.

Лобановский подначивал Морозова поражением в Дублине. Морозов защищал Бескова: «Кто ты такой, чтобы критиковать Бескова? Ты один раз всего чемпионат Союза выиграл, а он уже десятилетия работает». Лобановского такая позиция Морозова подкупала. Кто знает, может быть, там, в Голландии, он проводил своего рода проверку возможного партнёра по работе на верность. Окажись на месте Морозова другой собеседник, он вполне мог потрафить Лобановскому, который, как казалось непосвящённым со стороны, на дух не переносил тех, кто предлагал мнение, противоположное его собственному. Но на самом деле он не переносил, когда ему смотрели в рот и слова своего не могли вымолвить.

Морозов же хлопал дверью. Утром завтракали вместе, но молча. Лишь к вечеру Морозов отходил, и они отправлялись в Амстердам пить примирительное пиво. Дежурства распределили так: в тот день, когда один занимается организацией ужина, другой несёт ответственность за чистоту в номере.

В Голландию они ехали, едва знакомые друг с другом. Вернулись добрыми товарищами. После следующего чемпионата мира, проходившего в Аргентине в 1978 году, Лобановский и Морозов в сборнике, выпущенном издательством «Физкультура и спорт», опубликовали статью — исчерпывающий анализ: «Характерные игровые действия южноамериканских команд». Работа была рекомендована к изучению в Высшей школе тренеров.

Лобановский не был согласен с теми, кто считал, что при Морозове в киевском «Динамо» «даром прошло время». При Морозове в команде фактически начали играть Заваров, Яковенко, Михайличенко, Олег Кузнецов, Евсеев. Да, в Киеве Морозов слыл тренером мягким, но — только на фоне уехавшего тогда в Москву жёсткого Лобановского.

«С дистанции прожитых лет, — говорил Олег Блохин, — я понял, что чрезмерная мягкость Морозова (после жёсткой требовательности Лобановского!) была восторженно воспринята игроками как добро, но вскоре для них же обернулась злом...»