Лобовое столкновение

Блондинчик снова тряхнул Димона, но тот не ответил.

— Понял?

Пассажир поманил рукой ребят из БМВ и коротко скомандовал:

— Тачку в стойло. Увидимся в «Тарелке».

— Мобилу отдайте, — робко попросил Ошпаренный. — Как же я?

Кто-то сунул в его протянутую руку мобильник. Машины сорвались с места и скрылись за поворотом. Димон еще пару минут сидел на асфальте, тряс головой, приходя в себя. «Тарелка»… Слово влезло в память, как заноза под ноготь. Тот придурок сказал: «Увидимся в „Тарелке“». Лучше бы Димон не расслышал этих слов. Все могло склеиться по-другому.

Димон вихрем промчался по какой-то деревеньке. На улице ни души, только вслед машине, словно нехотя, залаял старый пес. За деревней асфальт кончился, но Димон бездумно гнал и гнал бумер вперед по проселку, ехал, куда глаза глядели. Позади уходящее к самому горизонту поле, и впереди такой простор, что голова идет кругом.

Время от времени он, словно пытаясь кого-то или что-то догнать, вдавливал в пол педаль газа, и тогда бумер, послушный его воле, как дрессированный зверь, со сдержанным ревом бросался грудью на встречный ветер… Брызги разлетались из-под его колес так далеко, будто по дороге мчался не автомобиль, а катер на подводных крыльях. Поле кончилось, бумер въехал в лес. Дорога сузилась и стала исчезать в жухлой прошлогодней траве, две колеи, затопленные талой водой, становились все глубже. Надо повернуть назад, попытаться снова выбраться на шоссе. Но после того, что произошло в «Аэлите», Димон словно разучился останавливаться, поворачивать машину назад.

Однако остановиться все-таки пришлось: на пути лежало толстое дерево, за ним начиналась стена все еще по-зимнему темного влажного леса. Он заглушил двигатель и несколько минут сидел без движения, вслушиваясь в тишину и редкие крики птиц. Он одну за другой смолил сигареты, пока в салоне не раздался слабый, не громче комариного писка, сигнал мобильника. Па-пам, па-пам, пара-пара-пара-пара-парам…

Димон вздрогнул. Наклонившись, пошарил рукой под пассажирским сиденьем. Кажется, звонок доносится оттуда. Нащупал пальцами какую-то тряпку, ручку монтировки. Точно, вот он, мобильник Костяна. Чудеса. Значит, телефон все время валялся там, на полу под этой тряпкой.

Димон нажал красную с синей полоской кнопку, включив автоответчик. И услышал спокойный, уверенный голос Кота: «Вам не повезло, сейчас не могу подойти к телефону. Позвоните позже или оставьте сообщение». Телефон пискнул.

— Костя, что случилось, где ты? — голос Насти дрожал, выдавая ее волнение. — Я вернулась с семинара, из Франции. А мама даже не хочет о тебе говорить, у нее повышается давление, когда я произношу твое имя. Костя, я поняла, что у тебя большие неприятности. Но это ничего, это ничего… Мы справимся с любыми бедами. Лишь бы ты… Костя, позвони на мой мобильник немедленно. Слышишь? Я должна знать, что случилось. Должна знать, что произошло. Целую тебя крепко. Люблю тебя…

Перед глазами Димона возникло окаменевшее, похожее на трагическую маску лицо Кота… Он сидит на асфальте и смотрит вслед уезжающему бумеру. Как смотрит! Словно не машина удаляется от него, уходит надежда на жизнь… Димон зажмурил глаза и помотал головой, чтобы прогнать видение. Костян исчез.

Надо же, Настя нашла Кота в этой глуши, в этом лесу, пробилась сквозь сотни километров. Слава богу, что это автоответчик, можно просто, не говоря ни слова, вырубить телефон. Ошпаренный бросил мобильник обратно под сиденье, будто трубка огнем жгла ладонь.

— Что случилось, что произошло? — машинально повторил он слова девушки и взмолился: — Что произошло, Господи? Ни хрена. Просто для кого-то, не для меня, жизнь кончилась. Кто-то погиб. Нет, не кто-то. Мой друг, мои друзья… А я по какому-то недоразумению оказался здесь. Нет, не то я говорю. Бред, бред какой, херня… Господи, о чем это я? Килла погиб, его перерезало автоматной очередью. А Рама? Может быть, он жив. Я ведь толком ни черта собачьего не успел разглядеть. Ну, была стрельба. Килла шмальнул ментов, и его завалили. Рано я их хороню, может, они живы?

Димон потер ладонью лоб, пытаясь восстановить цепочку событий. Но цепочка рвалась, распадалась на отдельные звенья, мелкие фрагменты. Вот он пытается завести бумер, но тот почему-то сопротивляется, словно не хочет участвовать во всем этом. И ясно, что не удастся вытащить парней из-под кинжального автоматного огня… Выходит, самое главное решение в своей жизни он принял как раз в те секунды, когда проклятый бумер не захотел заводиться? Или бумер принял это решение за него?..