Лобовое столкновение

Сколько времени он потратил, пытаясь тронуть бумер с места? Минуту? Секунду? Две? Сейчас трудно сказать, тогда, у «Аэлиты», у времени был совсем другой счет. Впрочем, все это уже не важно. Бумер, не послушав водителя, дал ему минуту на размышление, а вместе с минутой подарил жизнь. Ведь он все равно не успел бы вывести раненого Петьку из-под обстрела. Несколько секунд, и менты превратили бы тачку в решето. В живых не остались бы ни Кот, ни подстреленный Рама, ни сам Димон. Никто… А может быть, бумер спасал самого себя? Господи, что за сумасшедшие мысли лезут в голову. У машин нет чувства самосохранения, не может быть… А у человека, в человеке есть это чувство? Все люди делятся на тех, кто еще не знает, что такое смерть, — и таких большинство, и на тех, кто уже знает, что такое смерть… Кто умирал, но не умер…

Димон открыл дверцу и вышел из машины. Ноги по щиколотки утонули в жидкой грязи пополам с талым снегом. Ошпаренный повернулся лицом к севшему на брюхо автомобилю, и пару раз пнул его мыском ботинка в лакированный бок. Не привыкший к такому обращению иностранец отозвался гулким, недовольным стоном.

— Чертов немец, — крикнул Димон бумеру, разглядывая его так, будто видел впервые… — Мать твою, сука, тварь… Как же ты мог так облажаться? Если бы ты завелся, как и положено, с пол-оборота… Все было бы по-другому…

Да, все было бы по-другому. Несколько трупов на секционных столах морга, бирки на пальцах правых ног, судебный эксперт в замызганном халате и клеенчатом фартуке. Не совсем трезвый санитар с огромными ручищами профессионального мясника. Электрической пилкой этот громила разделывает труп за трупом. Разрез от горла до лобковой кости. Деревянный чурбан под головой. Желобки для стока крови. Запах смерти. От этого запаха к горлу подступает тошнота…

Димон повернулся спиной к машине и побрел краем дороги. Здесь, на обочине, было немного суше. Но все равно ботинки глубоко проваливались в вязкую почву под истлевшими прошлогодними листьями, цеплялись за корни деревьев. Кажется, если не считать бумера, последняя машина прошла здесь лет десять назад. Нет, не десять — полсотни лет назад. В колеях пробивались ростки сорного подлеска, на обочинах застыли молодые деревца. Как он раньше этого не заметил, как зарулил в этот тупик, в это болото? Куда он ехал? И где оказался?

Димон почувствовал спиной чей-то взгляд, обернулся и вздрогнул: фары зажглись и погасли. Забрызганная грязью машина моргнула, как человек, глазами, словно попрощалась с ним навсегда. Господи, этого быть не может. Мистика какая-то. Бумер на прощанье мигнул ему фарами? Нет, наверное, показалось. Димон поплелся дальше, бормоча под нос одни и те же слова:

— Что произошло, Господи? Я хочу знать, что произошло. А ничего такого… Ни хрена собачьего. Это все бумер… Черный черт… Это он, а не я…

Казалось, проселку не будет конца. Прошагав километра три, Димон наткнулся на ржавый остов грузовика. Он почувствовал усталость. В боку такая же сильная боль, как тогда, когда шоферюга ткнул его отверткой… Присев на подножку, достал мятую пачку сигарет и зажигалку. После первой затяжки закружилась голова. Табак горчил на потрескавшихся губах. Он опять ушел в себя, погрузился в невеселые мысли.

Как все-таки нелепо выглядел этот солидный, добропорядочный «бюргер Бумер», увязнув в грязи русского бездорожья. Словно пришелец из другого мира, посланец более высокой цивилизации. Ведь он был рожден для европейских шоссе и автобанов. Для того ли собирали его аккуратные немецкие рабочие, чтобы он засел в болоте в сотне километров от ближайшего городишка?

Разве не то же самое произошло с ним и с пацанами, разве они не так же сбились с пути, застряв в болоте? В том смысле, что они вместе тонули, барахтались в трясине, с каждым движением погружаясь в нее все глубже. Почему так случилось? Почему? Потому что они жили по понятиям, по своим правилам и законам. И больше всего боялись, что их примут за слабаков. А сам он кто? Терпила? Или все-таки право имеет на чужую жизнь и чужую собственность? Нет спасения от этих вопросов. И нет на них ответов.

Какая разница, если он все еще живой? У него появился шанс когда-нибудь выйти на дорогу с твердым покрытием… Какую цену он заплатил за возможность шагать по этим лужам? Пока не ясно, стоило ли спасаться бегством или лучше было бы сдохнуть там, у «Аэлиты»…