Лодки уходят в шторм

Окинув прощальным взглядом родной дом, Салман напрямик, дворами направился к усадьбе Мамедхана. Он спрыгнул с высокого, сложенного из речного булыжника забора и не сразу сообразил, что находится во дворе моллы Керима. Притаился за кустарником, осмотрелся. На веранде старуха раскатывала тесто для лаваша; под навесом у очага хлопотала молодая женщина; у открытых ворот стояли на привязи две низкорослые лошади. Салман, пригнувшись, побежал вдоль забора к соседнему двору и вдруг лицом к лицу столкнулся с моллой Керимом, который возвращался в дом после омовения.

— Вахсей! Кто ты? — вскрикнул молла, выронив афтафу[17].

Салман, ничего не отвечая, добежал до забора, обдирая ногти, подтянулся и перебросил тело в соседний двор, купца Мешади Аслана.

Молла Керим, узнав Салмана, заорал во всю глотку:

— Держите его, держите!

Салман упал на розовый куст, поцарапался о колючки.

Вскочил, вытащил револьвер, приготовясь стрелять в каждого, кто преградит ему путь, и побежал. Вдруг сильный толчок в спину свалил его с ног. Падая, Салман выронил револьвер. И тут же он почувствовал, как огромный пес, спущенный с цепи моллой Керимом, рвет в клочья его одежду и тело. Салман пытался отбиться от собаки, но не мог.

На крик моллы Керима из дома выбежали Мешади Аслан и его сыновья, близнецы-верзилы. Прибежал запыхавшийся молла Керим.

— Ах щенок! Богохульник! — злорадствовал он, оттаскивая разъяренную собаку. — Попался?

"Как глупо влип! Сам полез в их пасть. Теперь разорвут собаками, от них пощады не жди. А наши даже не узнают, куда я девался, что со мною стало", — думал Салман, тяжело подымаясь с земли.

Молла Керим крикнул сыновьям Мешади Аслана:

— Что стоите? Хватайте его, бейте сукиного сына!

Те рады стараться: скрутили Салману руки за спину, повалили на землю и стали пинать по голове, бить чем ни попадя.

— Говори, зачем забрался в мой двор?! — визжал молла Керим, норовя вцепиться в него костлявыми пальцами.

"Эх, револьвер потерял, я сказал бы тебе, зачем пришел!" — сокрушался парнишка, увертываясь от моллы.

Наконец сыновья Мешади Аслана связали Салмана по рукам и ногам.

— Хан-эфенди обрадуется тебе. Тащите его! — злорадствовал купец.

Перед особняком и во дворе имения Мамедхана толпилось много вооруженных людей. Двое бандитов, засучив рукава, свежевали барана, в летней кухне женщины возились у казанов, источавших аромат риса. Он смешивался с запахом жареного мяса и лука.

Появление моллы встретили шутками:

— Ай молла-ага, это что за диковинную рыбу выудили вы?

— Красную рыбу, большевистскую, — засмеялся молла. — Как раз к столу хана-эфенди. Постойте здесь! — бросил он близнецам и поспешил в сад.

Лежа на земле со связанными руками, весь ободранный, Салман видел, как молла Керим подошел к кюля-франги — летней беседке на высокой вышке.

В беседке, устланной коврами, на мягких тюфячках и мутаках сидели вкруг Мамедхана его гости — предводители мусаватских банд в английских и турецких френчах и гимнастерках, перепоясанные патронташами, в барашковых папахах. К началу июля в их руках находились весь горный Талыш, Себидажский и Ленкоранский участки уезда, кроме узкой прибрежной полосы и нескольких сел, прилегающих к Астаре и Ленкорани. Такой представительный совет собирался впервые. Помимо Чер Усейна Рамазанова, Гаджи Османа и Халилбека, которые с самого начала действовали сообща, к Мамедхану приехал полковник Джамалбек, отряд которого недавно высадился в Астаре, и Аскероглы Шахверан из горного Лерика. Этот "горный орел", как величали его ленкорановские ханы, всего несколько дней назад присоединился со своими пятьюстами всадниками, вооруженными не только английскими пулеметами и карабинами, но и двумя легкими горными пушками, к отряду Мамедхана.

— Ассаламун алейкум! — почтительно приветствовал их молла.

— Ваалейкума салам, — нестройным хором ответили гости.

Мамедхан недовольно посмотрел на моллу. Он недолюбливал его, в особенности после кражи семейного серебра.

— Хан-эфенди, я поймал его! Он у твоих ног. Прикажи…

— О ком ты, молла Керим?

— Сын большевик Джаханнэнэ, урус Салман. Прикажи четвертовать этого богохульника.

Мамедхан нахмурился: "Не хватало еще того, чтобы он проболтался, как я по его наущению расправился с той ведьмой и девчонкой!"

— Послушай, молла Керим, ты же видишь, у нас важный разговор, а ты… какой-то мальчишка. Заприте его в конюшне.

— Я привяжу его к дереву!

— Хорошо, хорошо, ступай…

Под улюлюканье бандитов и аскеров Салмана поволокли на сельскую площадь, усадили спиной к высокому пню, оставшемуся от "святого" дерева, и крепко привязали. Рядом поставили аскера: следить, чтобы никто не дал Салману воды или хлеба. Поодаль, охая и ахая, стояли женщины с детьми. Они знали Салмана и сокрушались, сколько горя выпало на долю семейства Новрузовых.

А в это время предводители банд обсуждали недавние события в Ленкорани и воззвание пришибского съезда.

Полковник Джамал бек, как единственный кадровый военный, к тому же из Баку, говорил со снисходительным превосходством: