Лоенгрин, рыцарь Лебедя

– Вы проявили мудрость, – сообщила Ортруда. – Музыканты могут хорошо сочинять, но они не знают, когда и что лучше играть. А также где и кому.

– Садитесь, – пригласила Эльза, – рядом со мной.

– Ой, спасибо, ваша светлость!.. Это такая честь, такая честь…

Лоенгрин разговаривал с рыцарями, но прислушивался с настороженностью и к разговору этих единственных за столом женщин: Ортруда держится подчеркнуто почтительно с Эльзой, той льстит, победителями всегда быть и чувствовать себя ох как приятно, а Ортруда наращивает свое преимущество, привязывая лестью и похвалами простодушную Эльзу…

И лучшая из змей, мелькнуло у него, все-таки змея.

После завтрака он торопливо ушел с сэром Перигейлом к реке, тот предложил установить водяную мельницу и просил одобрить под нее место, рыцари разбрелись кто куда, а Ортруда с заговорщицким видом наклонилась к Эльзе и прошептала:

– Милая Эльза, я очень хочу тебе помочь!.. Многие говорят о том, что наш прекрасный Лоенгрин неблагородного происхождения, но эти люди его просто не видели, глупцы!.. Стоит хоть раз на него взглянуть, сразу становится видно, что он из очень благородного и древнего рода, что известен во всем христианском мире!

Эльза посмотрела на нее с благодарностью.

– Ох, спасибо…

Ортруда обняла ее нежно, как ребенка, погладила по голове.

– Ничего, люди скоро привыкнут к нему и его добродетельности.

Эльза прижалась все телом, вдруг показалось, что эта крупная, сильная и уверенная женщина заменяет ей и умершую после рождения брата Готфрида мать, и умершего отца.

– Ой, только бы это случилось, – прошептала она со слезами в голосе. – Я не могу слышать эти ехидные вопросы, не могу выносить эти взгляды!

Ортруда улыбнулась поверх ее головы.

– Милая, разговоры утихнут, как утихнет любое любопытство, ибо приходят другие вопросы, уже к другим людям.

– Другим?

– Не думаешь же, – сказала Ортруда, – что все будут говорить только о Лоенгрине? У кого-то свадьба, кто-то родит тройню, кому-то король пожалует земли, кого-то муж поймал в момент, когда тот лез в окно к его жене…

Эльза сказала серьезно:

– Ой, как нехорошо!

– Вот-вот, – подтвердила Ортруда. – Но люди начнут это обсуждать и о происхождении Лоенгрина забудут. Тем более что и так понимают, он наверняка из очень благородного рода. Думаю, он не говорит о нем, напротив, совсем по другой причине…

– Какой?

– Из скромности, – сказала Ортруда. – Он очень чист и добродетелен. Если он, к примеру, сын императора Восточной Римской империи, он это будет скрывать, чтоб мы не стали воздавать ему чрезмерные почести.

Эльза прижалась к ней сильнее, потом отстранилась и жарко поцеловала в щеку.

– Спасибо! Спасибо за такие слова!.. Теперь и я вижу, он может скрывать происхождение не потому, что низкое, а потому, что слишком высокое!

Ортруда покровительственно улыбнулась.

– Вот видишь, не все так плохо, как иногда кажется.

Лоенгрин находился во дворе, когда услышал приближающийся конский топот. Во двор влетели на взмыленных конях двое молодых рыцарей, он узнал Фиттингоффа и Холмквиста.

– Ваша светлость! – прокричал сэр Фиттингофф. – На севере восстание!

Лоенгрин вздрогнул, еще не понимая, как может вдруг вспыхнуть восстание, сердце начало колотиться чаще в предчувствии большой беды.

– Кто?.. Лорды Неантарис и граф Сандарквист?

Фиттингофф крикнул:

– Нет, хуже!

– Что может быть еще хуже?

– Язычники!

Лоенгрин уставился на обоих, не веря своим ушам.

– Язычники?.. Откуда?

– Вера Христа сюда пришла недавно, – напомнил сэр Холмквист быстро. – Утверждалась огнем и мечом, почти все были убиты, кто не принял христианство. Однако церковь что-то упустила… Или, напротив, перегнула палку…

– И язычество проснулось? – спросил Лоенгрин неверяще. – Но как… как они могут? Весь мир… вся Европа… почти вся… уже приняла веру Христа!.. Это безумие!..

Сэр Фиттингофф прокричал:

– Что делать будем?

– Слезай с коня, – велел Лоенгрин, – а то бедное животное вот-вот рухнет. Туда нужно ехать большим отрядом.

– Войском, – уточнил сэр Холмквист.

– Или армией, – сказал Фиттингофф мрачно. – В прошлый раз они дрались отчаянно. Половина наших полегла, но мы там все утопили в крови… Убивали даже детей, наши озверели, но мне кажется, так нельзя даже во имя Господа.

– Конечно, нельзя, – сказал Лоенгрин, – мы должны быть милосердными, хотя и не забывать, что пришли в эти земли с мечом… Как развивается мятеж?

– Сжигают наши деревни, – объяснил сэр Фиттингофф, – а замки обходят, чтобы напасть на беззащитные села. Уничтожают даже скот, посевы, засыпают колодцы, дабы вынудить признавших Христа поселенцев уходить из тех земель!

У них забрали измученных коней и увели в конюшню, а их самих отправили в замок, чтобы помылись и отдохнули. Лоенгрин подозвал сэра Перигейла и велел срочно готовить всех рыцарей, что есть под рукой, к выступлению.

Ночь прошла беспокойно, а на рассвете ворота замка распахнулись, выпуская небольшой отряд. В замке остались только сэр Перигейл и трое рыцарей, все остальные в полном вооружении отправились с герцогом.