Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 2)

Перепутав вилку с бутылкой и добавив к ним «нарамник», Г. Вейс далее напускает сплошной туман, вернее «войну в Крыму, все в дыму, ничего не разберешь» (детские каляки — маляки на бумажке): «Одеяния еврейских жрецов, первоначально установленные Моисеем, могли иметь некоторое сходство с египетскими. Вполне вероятно, что Моисей, будучи воспитанным при дворе египетских фараонов и посвященным в мистерии египетского жречества, заимствовал его внешние особенности и отличия. Тем не менее, сравнивая жреческие одеяния египтян и израильтян, нельзя не заметить, что израильский жреческий костюм существенно отличался от египетского».

Прерву «краснобаев», чтобы сделать следующие замечания. Во — первых, как я доказал, Моисей прибыл в Египет в зрелом возрасте, притом из Медины, так что он давно был знаком с «нарамником» — эфодом. Во — вторых, абсолютно везде, где только у Г. Вейса встречается фраза «нельзя не заметить», далее следует обязательно — «см. рисунки такие — то», а тут, сами видите, ссылки такой — нет. Думаю, что — неспроста. И продолжаю цитировать, ничего не пропустив.

«Так же мало походил он и на костюм сирийских и финикийских жрецов, равно как и на костюм мидийско—персидских магов. Судя по всему, еврейская жреческая одежда окончательно сформировалась только в позднейшее время, а костюм первосвященника трансформировался из простой народной одежды, к которой добавились нарамник и ассирийские украшения. Возможно, что этот костюм приобрел свою окончательную форму во время сближения Иудеи и Израиля с Ассирией, когда среди евреев стали распространяться ассирийские обычаи и даже ассирийский культ… (выделено — мной)».

Я думаю, что выделений достаточно, чтоб увидеть «войну в Крыму…». Поэтому дальше не буду подробно разбирать. Меня другое интересует, например, аналогии с одеянием русских православных священников, особенно «Патриарха Всея Руси».

Цитирую Г. Вейса: «Все части облачения первосвященников подробно описаны у Иосифа Флавия. Они надевались на обыкновенное священническое одеяние в следующем порядке: поверх подпоясанной кушаком длинной нижней одежды надевалась верхняя (меир). Она была пурпурного цвета, короче нижней и вся цельная (не сшитая, а сотканная целиком), с отверстиями для головы и рук, подол ее был обшит круглыми трехцветными кистями и размещенными между ними в правильных промежутках золотыми колокольчиками, «дабы слышен был от него (первосвященника) звук, когда он будет входить во святилище пред лице Господне и когда будет выходить, чтобы не умереть ему». Затем следовал эфод. Первоначально, по всей вероятности, он был народной одеждой, но, усовершенствовавшись, стал принадлежностью священнического одеяния, в которое уже Гедеон одевал своего кумира. Он делался из виссона, протканного темно — фиолетовыми, ярко — красными и золотыми нитями, и формой походил на нынешнее облачение католических священников. Две его половины, на передней из которых была сделана глубокая четырехугольная выемка, по краям усаженная тремя рядами драгоценных камней, соединялись на плечах золотыми застежками, а внизу связывались лентами и удерживались вокруг талии богатым узорчатым поясом. На выемку передней половины эфода первосвященник помещал самую важную и самую драгоценную принадлежность своего облачения — «урим и туммим». Первоначально это был простой мешочек, в котором хранились священные жеребьи и который в древнейшее время носили на груди все жрецы. Сделавшись принадлежностью первосвященнического облачения, мешочек превратился в продолговатую коробочку из чистого золота, украшенную с передней стороны двенадцатью драгоценными камнями, расположенными в четыре ряда в следующем порядке: рубин, топаз, изумруд; карбункул, сапфир, алмаз; яхонт, агат, аметист; хризолит, оникс, яспис. На каждом камне этого наперсного украшения (которое напоминает такое же украшение верховного судьи у египтян), было вырезано имя одного из двенадцати колен Израилевых. Внутри коробочки, как предполагают, хранились двенадцать алмазных жеребьев, которые в важных случаях первосвященник высыпал на скинию завета и по тому, как они располагались, высказывал свое решение. «Урим и туммим» прикреплялся золотыми цепочками и крючками к плетеным застежкам и к поясу эфода».