Логика бреда

Мне представляется, у нас с ним, со временем, какая-то неразбериха, путаница, все не столь хорошо, как могло бы быть. Наши календари слишком условны и цифры, которые там написаны, ничего не означают и ничем не обеспечены, подобно фальшивым деньгам. Почему, например, принято думать, будто за первым января следует второе, а не сразу двадцать восьмое. Да и могут ли вообще дни следовать друг за другом, это какая-то поэтическая ерунда – череда дней. Никакой череды дней нет, дни приходят когда какому вздумается, а бывает, что и несколько сразу.

Все это нагромождение причудливостей определяет тот факт, что шизофреник неуловим для обычного человека. Мы видим сумашедшего, который нелепо жестикулирует, разговаривает сам с собой, бьется в судорогах. Но то, что мы видим, – это просто поломанный механизм. Чтобы понять психотика, надо самому стать психотиком хотя бы на время. Поскольку у каждого человека есть психотическая часть, то это в принципе возможно. Но для этого необходимо также обладать эмпатией опытного психотерапевта.

Еще раз зададимся вопросом: что такое шизофрения? Можно рискнуть и сказать так: шизофрения – это такое положение вещей, когда человек перестает быть самим собой. Но что значит перестать быть самим собой? Я думаю, это очень важный и сложный вопрос. Являюсь ли я, Вадим Руднев, самим собой? Вроде бы да, в том смысле, что я Вадим Руднев. Но что бы значило для меня не быть самим собой? Например, я точно бы перестал быть самим собой, если бы потерял способность писать книги. Значит ли это, что для меня быть самим собой – это значит писать книги по философии и психологии? В определенном смысле да. Но значит ли это, что если я перестану писать книги (перестану быть самим собой), то я превращусь в шизофреника?

Какие философско-психологические признаки шизофрении мы наметили выше?

1. Неразграничение внутреннего и внешнего.

2. Неразграничение действительного и вымышленного.

3. Онтологизация возможных миров.

Разграничиваю ли я внутреннее и внешнее? Не являюсь ли я телом без органов? Я ведь никогда не видел своих внутренних органов. Я просто привык думать, что они у меня есть, как у всех людей. Вероятно, это и есть согласованный бред. Все люди, если они не психотики, находятся в состоянии согласованного бреда. Это значит, они верят во что-то, что не дают труда себе проверить. Например, что есть внутреннее и есть внешнее. Но я всеми силами пытаюсь вырваться из своего согласованного бреда. Я допускаю, например, что все люди – вымышленные персонажи или галлюцинирующие галлюцинации и реальности не существует. Но это все похоже на интеллектуальные уловки. Например, если бы мы не знали слова «реальность», то у нас не было бы очередной философской проблемы, может быть, самой важной.

Тогда я задаю себе следующий вопрос: разграничиваю ли я действительное и вымышленное? Ну, я твердо уверен, что князь Андрей Болконский – это вымышленный персонаж, а Лев Толстой – реальный человек. Но вот Даниил Андреев в «Розе мира» полагает, что Андрей Болконский такой же человек, как и Лев Толстой. Допустим, что Даниил Андреев – шизофреник, но это не мешает ему быть умным и порядочным человеком. Но вот если бы я встретил Андрея Болконского, что бы я подумал? Наверное, что я сошел с ума. Но если бы я встретил Бетховена, я подумал бы то же самое. В чем же отличие вымышленного персонажа от реального человека? Непонятно.

Я задаю себе третий вопрос: ощущаю ли я на себе феномен онтологизации возможных миров. В сущности, это тот же Андрей Болконский. Я не могу себя заставить быть шизофреником! Но бред и галлюцинации, т. е. все то, на чем зиждутся перечисленные три признака шизофрении, вовсе не обязательны для того, чтобы быть шизофреником. Например, существует «простая шизофрения», без бреда и галлюцинаций. Если вспомнить «Случай Эллен Вест», описанный Л. Бинсвангером, то весь психоз этой девушки заключался в том, что она одновременно хотела есть и хотела похудеть[22].