Логика капитала

Этико-психологические постулаты неоклассики правильны, но не истинны, так как закон спроса и предложения, выраженный в этико-психологических терминах, не раскрывает сущностные отношения, а является лишь видимостью явления и уводит мышление в сторону, не затрагивая сферу диалектики разумного мышления. Уход от проблемы не есть метод разрешения проблемы. Экономический психологизм исходит из внешнего начала, которое он находит в единичных товарах, тогда как классика исходит из внутреннего начала, которое он находит в тождестве товара и выделяет в нем всеобщее. Отталкиваясь от единичных товаров экономический психологизм вместо раскрытия сущности товара неизбежно переходит к простому описанию внешних сторон товара как потребительной стоимости. Между тем такое описание это лишь ступень для выделения всеобщности «товар» и относится к области рассудочного мышления, тогда как разумное, диалектическое мышление из описания внешних сторон товара как единичного, формирует дефиницию всеобщего, сводя богатство многообразных определений к простейшим моментам. «Единичное – это сам объект как непосредственное представление, то, что подлежит дефиниции»[45]. Поскольку единичное не определено как всеобщее, то мышление, столкнувшись с непосредственной вещью, что называется лоб в лоб, неизбежно оперирует чувственными представлениями конкретных, единичных товаров, вызывая психологические аффекты.

Маржинализм выдвинул субъективную психологическую теорию предельной полезности, которую одновременно и независимо друг от друга разработали: в Англии – У.С. Джевонс, в Австрии – Карл Менгер и в Швейцарии – Леон Вальрас[46]. Основополагающие постулаты субъективной психологической теории восходят к социалистам – утопистам. Так, еще Н.Чернышевский подметил, что «… экономическая часть системы … исследуется у фурьеристов на основании психологической их теории, которая и служит корнем всего учения …»[47]. Отталкиваясь от психологической теории предельная полезность определяет цену как денежное выражение стоимости товара не затратами общественно-необходимого труда как в классике, а интенсивностью потребности в данном, конкретном, единичном товаре, и убывает по мере насыщения этой потребности, достигая своего предела на последней единице товара, необходимого покупателю.

Анализируя теоретические взгляды Джевонса, Б.Селигмен отметил, что «представления о полезности основываются на бентамовской психологической теории наслаждения и страдания, которая имеет два измерения: интенсивность и продолжительность. Можно даже различать валовое и чистое наслаждение, где «Чистое наслаждение = Валовое наслаждение – Валовое страдание»[48]. Использование в экономической науке психологических понятий облек в экономический предрассудок те определения капитала, которые характеризуют материально-вещественную сторону содержания экономических отношений. По хлесткому выражению Маркса, «принцип полезности не был изобретением Бентама. Он лишь бездарно повторил то, что даровито излагали Гельвеций и другие французы XVIII в.»[49]. Французские просветители XVIII века не оперировали категорией «капитал», который в то время был окутан флером романтизма и не выражал истину капитала как целостного понятия.

Вплоть до кризиса 2008-2010 гг. теории предельной полезности и производительности подпитывались экономическим ростом развитых стран запада. Основной постулат неоклассики: стоимость порождается предельной полезностью, а меновая стоимость определяется спросом и предложением, стал фундаментальной базой для основателя неоклассики Альфреда Маршалла в конце XIX в., его учеников и последователей профессора Пигу и лорда Кейнса в 30-е годы XX в, Пола Самуэльсона, синтезировавшего «микроэкономику» Маршалла с «макроэкономикой» лорда Кейнса во второй половине XX в и новой плеяды экономистов конца XX в и начала XXI в., разрабатывающих новые направления экономической науки на базе старых представлений экономического психологизма.