Логика капитала

При использовании правил рассудочного мышления вне контекста разумного, диалектического мышления, маржиналистские конструкции теряют логическую связь. Поскольку причинно-следственные отношения трактуются категориями рассудка, то есть эмпирическими наблюдениями, в основе которых лежат понятия экономической психологии, то неизбежно возникает соблазн трактовать экономические отношения чувственным восприятием. Поэтому П. Самуэльсон пишет, что «важнейшими силами, которые формируют экономику, являются вкусы и технологии»[50]. В этом случае экономические явления рассматриваются в статике, без учёта изменений, происходящих в содержании экономических явлений во времени. Исчисление, например, производственной функции, основывается на гипотезе и допущениях. Так, «… предельным продуктом такого фактора как труд, является прирост продукции, вызванный применением дополнительной единицы труда, при условии, что количество земли и других факторов остается неизменным. Под предельным продуктом земли мы понимаем увеличение объёма производства, вызванное добавлением одной единицы земли при условии, что количество труда постоянно. Сформулируем теперь закон убывающей отдачи: увеличение количества одного из факторов при постоянных значениях других факторов повлечет за собой уменьшение предельного продукта данного фактора».[51] Кроме того, что здесь дается чисто психологическая оценка, «закон убывающей отдачи» рассматривается только с количественной стороны. Экономический психологизм, опирающийся на такие понятия рассудка как «вкусы» и другие, игнорирует целостный характер экономической системы и акцентирует своё внимание на количественной стороне исследования. В результате нарушается мера, которая в диалектической логике определяется как «имманентное количественное отношение двух качеств друг к другу»[52], то есть как непосредственное единство качественных характеристик с количественными изменениями.

Одним из примеров драматических последствий нарушения меры как качественно определенного количества, «поскольку в мере качество и количество находятся лишь в непосредственном единстве»[53], является крушение одного из крупнейших хедж-фондов LTCM в 1998 г., инвестиционный портфель которого составлял 125 млрд. долларов США. По описанию экс-председателя ФРС США Алана Гринспена, партнерами этого фонда были лауреаты нобелевской премии по экономике за 1997 г. Роберт Мертон и Майкл Скоуз «чьи ультрасовременные математические модели являлись основой финансовой деятельности фонда. Российский дефолт (1998 г.) оказался тем айсбергом, который потопил этот финансовый «Титаник»»[54]