Логика птиц

Возникла на собрании Хома[87], дарующая тень.
Тень её любому царю заменит богатство.
Благословенной она стала птицей,
ибо выше всех она своей волей[88].
«О вы, птицы суши и моря,
отличаюсь я ото всех прочих птиц, — молвила она. —
Моё усердие столь высоко,
что живу я отшельником вдали от людей.
Я смогла подчинить собаку желаний,
и даже Афридун и Джам могуществом обязаны мне[89].
Под моей тенью воспитываются только цари,
неблагородные её не достойны.
Собачьим желаниям бросаю я кости,
пусть всегда пребывает в покое эта собака.
Оттого, что я пса накормила костями,
моя душа и обрела столь почётное место.
Если царство получают благодаря тени от моего пера,
то как царю и впоследствии не подчиняться его ореолу?
Всем надо стремиться под моим крылом посидеть
в надежде хотя бы крупицу тени его получить.
Как непокорный Симург мне станет возлюбленным?
Мне довольно того, что я сама выбираю царей».
«О ты, пленённая собственной гордостью, — ответил Удод, -
спрячь свою тень да не выставляй себя на посмешище.
Нынче исчезла возможность царей назначать,
но занята, словно собака, костями ты всё своё время.
Не лучше ли себя освободить от костей,
чем царей назначать?
Да пусть хоть все цари мира
благодаря тем костям получили престол —
ведь завтра, в той вечной, мучительной жизни
всех царств лишатся они.
Не заметил бы царь твою тень,
в Судный день в беду не попал бы!»

Махмуд снится святому

Один благородный муж, стоящий на верном пути,
однажды ночью увидел Махмуда[90] во сне.
Спросил: «О благоденствующий Султан,
как живётся тебе в мире отдохновения?»
«Убей меня, но не проливай кровь моей души.
Молчи о том, что есть царство, встань и очнись.
Мое царство было иллюзией и ошибкой,
не достойна власти толпа умирающих.
Царства достоин лишь Истинный,
являющийся Царем всех миров.
Когда своею никчёмностью я стал удивлён,
за своё правление охватил меня стыд.
Иначе, как «разочарованный», и не зови меня,
Султан — это Он, не называй султаном меня.
Царство Его я бы мог обрести,
если бы в мире был нищим.
Уж лучше была бы сотня ям, а не власть,
лучше был бы я дворником, а не правителем.
Теперь нет никакого выхода у меня,
спрос идёт за каждое зёрнышко.
Пусть отсохнут крылья и перья у той Хомы,
что простёрла свою тень надо мной».

Слово о Соколе