Логика птиц

Прославленный царь некогда правил Египтом.
В него влюбился бедняк.
Когда царь проведал о его любви,
вызвал сразу потерянного влюблённого.
«Как тебя угораздило влюбиться в меня? — спросил царь. —
Придётся тебе одно из двух выбрать:
либо покинуть город и эту страну,
либо из любви ко мне отдать голову.
Сообщил я сразу тебе о твоем деле:
либо голова, либо изгнание».
Тот влюблённый не был человеком дела,
он предпочёл город покинуть.
Едва скрылся из виду бездарный бедняк,
царь повелел отрубить ему голову.
Некто, близкий царю, спросил: «Он не виновен,
почему царь приказал его лишить головы?»
«Потому что на деле он не был влюблён, — сказал царь. —
На пути к моей любви он не был искренен.
Будь он человеком дела,
так выбрал бы себе смерть.
Тому, кому голова ценнее возлюбленного,
очень дорого любовь обойдется.
Попроси он у меня, чтобы его обезглавили, —
и царь отдал бы ему царство.
Царь всех миров стал бы его дервишем,
служить ему начал бы.
Но раз он лишь восклицал о любви,
неизбежно лишится он головы.
Кто в разлуке со мной думает о своей голове,
тот кривит душой и виновен.
Я поступил так, чтобы впредь любой бездарь
не признавался в любви к нам неискренно».

Довод четвертой птицы

«Нафс мой — враг мой, — сказала другая, —
как мне идти со спутником-разбойником?
Никогда собачий нафс не подчинялся мне,
даже представить не могу, как избавиться от него.
И волка в поле я обучал,
а эта красивая собака не поддаётся мне.
Я удивлен, почему этот неверный
противостоит его же знакомому».

Ответ Удода

«О ты! В твоём мешке нафс отлично устроился,
этот пёс топчет себя, словно землю.
Твой нафс — крив, одноглаз,
эта собака и неверна, и слаба.
Если кто-то льстиво хвалит тебя,
твой нафс расцветает благодаря этой лжи.
Для такой собаки надежды нет,
переполненная ложью, она не исправится.
Сначала была просто бездарность,
наивная, без сердца, но и без небрежения.
В середине — лишь отчужденность,
и ветка безумия — в молодости.
А под конец, с наступлением старости —
душа в отупении, одряхлевшее тело.
С подобной жизнью, столь украшенной глупостью
разве может очиститься этот нафс?
Раз с начала и до конца всё упущено,
значит, бездарным будет итог.
У этой собаки полно рабов в этом мире,
но разве можно быть у неё в услужении?
Пока жив нафс, существование — не из приятных,
ибо твой нафс — это ад, полный огня.
То полон жгучим адским огнём,
то высокомерием, что зимней стужи страшнее.
Хотя, в общем, ад не столь плох,
ведь в нём — всего одна пара крайностей, пламя и лёд.
Сотни тысяч сердец погибли от горя,
а этот неверный пёс всегда невредим».

Могильщик