Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Последние и высшие общие правила наряду с принципом согласия, от которых зависит обоснование всех других положений, суть отчасти аксиомы образования понятий, отчасти постулаты относительно сущего. Те предпосылки, которые делаются на основании этих постулатов, стоят под законом противоречия как своей верховной нормой.

1. Из этих исследований, во всяком случае, вытекает только, что чисто эмпиристический взгляд, принимающий отдельные факты восприятия в их значении как объективных высказываний за непосредственно достоверное и за основание всех других положений, не в состоянии обосновать науку, которая должна состоять из общезначимых положений. Так как факты восприятия индивидуальны, то то, что на основании их утверждает индивидуум, прежде всего является значимым лишь для него; и за пределы этой значимости невозможно выйти, раз нет правила, по которому из субъективного факта следует для всех значимое положение. Необходимым выводом из этого взгляда, признающего факты восприятия в обычном смысле за последнюю достоверность, является или скептицизм Юма, который запрещает вообще выходить за пределы субъективных впечатлений и утверждать что-либо о бытии; или, если разрешается этот выход и это утверждение, что нечто есть, то отсюда следует положение Протагора, что для всякого есть то, что ему кажется, – во всяком случае, невозможность для всех значимой истины. Если отдельные эмпиристические теории, как теория Милля, все же хотят построить на этой почве науку, то достигается это при помощи тех же общезначимых предпосылок, которые лишь тайком проникают сюда; отчасти здесь признается как нечто само собой разумеющееся, что суждения восприятия согласуются между собой и высказывают объективное бытие и тем самым дают действительное познание; отчасти же выводы из этих суждений восприятия устанавливаются как нечто само собою разумеющееся, тогда как без общезначимой предпосылки они не имеют никакого оправдания¹⁰⁶.

2. В противоположность этому, полагаем, мы доказали, что необходимый и общезначимый акт суждения о сущем на основании восприятия возможен лишь при том условии, что необходимость отдельных суждений покоится на общих основоположениях. Эти последние должны были бы, в конце концов, являться так или иначе непосредственно достоверными, и они не могут выводить свою достоверность из опыта, который лишь благодаря им возможен в форме истинных суждений. Возникает, следовательно, вопрос, имеются ли непосредственно достоверные положения этого рода. То, что они должны были бы высказывать, – это есть необходимость тех процессов, благодаря которым из основных субъективных фактов непосредственного ощущения мы получаем представление о существующем в пространстве и во времени мире единичных вещей, о реальности их свойств и деятельностей, а также об их многообразных отношениях; и их общей формулой должно было бы быть: «из условий единичного акта представления установить как необходимое высказывание о бытии предметов, из высказываний об определенном бытии этих предметов установить как необходимые другие высказывания».

Если бы соответственно этим положениям из того, что я имею определенные пространственные наглядные представления можно было вывести, что пространство, как я его представляю, существует объективно; если бы из того факта, что в определенном месте этого пространства я имею ощущение света, следовало, что в этом месте существует светящийся предмет, соответственно основоположению, что к ощущаемому качеству принадлежит субстанция, которой принадлежностью оно является; если бы из того факта, что вещь есть или изменяется, можно было вывести, что другая вещь есть и изменяется, и необходимость тех положений была бы столь же очевидной, как закон противоречия, – тогда и для суждений восприятия мы легко получили бы само собою напрашивающееся обоснование. Действительно, так как субъективный факт, что я теперь представляю это или то, должен быть признан как непосредственно достоверный, то тем самым мы имели бы фактическую предпосылку, из которой, согласно тем законам, следует необходимость суждений о сущем.

Эти положения должны были бы быть a priori достоверными в том смысле, что в них мы сознавали бы лишь постоянную и неоспоримую функцию нашего мышления и обладали бы уверенностью, что насколько верно, что мы те же самые, мы должны также и судить так. И они исходили бы не из содержания представленного, как оно может быть выражено в понятии, а приписывали бы представленному содержанию такой предикат, который выводился бы не из него самого, а из данного способа, как оно представляется, из специфического характера восприятия. Постольку они обосновывали бы синтетические суждения.