Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

Отношение положительного суждения к его отрицанию (производным образом также и пара заключающихся в этом отношении суждений) называется , contradictio; они противоречиво противоположны друг другу ( ai, contradictorie oppositum esse).

1. Такое же смешение, как относительно тождества и противоположности, наблюдается и относительно так называемого principium contradictionis. Аристотель формулирует его в известном месте⁴⁴ таким образом: «Невозможно чтобы то же самое в одно и то же время принадлежало и не принадлежало тому же самому в том же самом отношении… Это самое достоверное из всех основоположений… ибо невозможно, чтобы кто-либо принимал, что то же самое есть и не есть (как некоторые думают, что Гераклит говорит это; ибо не необходимо, чтобы кто-либо действительно принимал то, что он говорит)… Всякий, кто приводит какое-либо доказательство, сводит его поэтому к этому положению как последнему; ибо по природе он есть принцип также для всех других аксиом».

Тем самым, следовательно, сказано: суждение «А есть В» и суждение «А не есть В» не могут быть в одно и то же время истинными; кто утверждает суждение «А не есть В», тот должен признать ложным суждение «А есть В», и кто утверждает суждение «А есть В», тот признает ложным суждение «А не есть В».

2. Этим по существу не дано ничего, кроме объяснения значения отрицания; объяснение это излагает сущность и смысл отрицания в таком положении, которое само, впрочем, не может быть высказано без отрицания и поэтому имеет лишь ту ценность, что доводит до сознания того, кто употребляет отрицание, его собственную деятельность. Кто с «не» связывает тот же самый смысл, какой связывают с этим все, тот может, конечно, на словах в одно и то же время сказать: «А есть В» и «А не есть В»; но он не может верить в это и серьезно его утверждать. Или он может, конечно, словами породить видимость, словно то и другое в одно и то же время истинно, но лишь тем, что слова он употребляет в различном смысле или говорит о различных временах. Поэтому Аристотель и ограждает так предусмотрительно свое положение определениями «в одно и то же время» и «в том же самом отношении».

Поскольку отрицание коренится лишь в выходящем за пределы сущего движении нашего мышления, которое пытается соединить друг с другом также и несоединимое, и поскольку ложность коренится не в вещах, а лишь в человеческом мнении, – постольку аристотелевский принцип может касаться прямо и непосредственно лишь природы нашего мышления. Об этом свидетельствует также и обоснование, ибо невозможно, чтобы кто-либо принимал, что то же самое в одно и то же время есть и не есть; на это указывает дальнейшее рассуждение (Metaph., IV, 4), что те, которые говорят, возможно-де, чтобы то же самое было и не было, и возможно-де верить в это, вообще уничтожают возможность мышления и взаимопонимания. Ибо это покоится на том, что всякое слово обозначает нечто определенное и говорящий продолжает оставаться при этом значении и не уничтожает его вновь⁴⁵.

3. Если таков смысл, в каком Аристотель понимал свой принцип противоречия, то ясно также, что должно быть его положительной оборотной стороной – именно положение, что всякий, кто утверждает нечто с сознанием, утверждает именно то, что он утверждает; что его речь должна иметь неизменный смысл, так как иначе он в действительности не сказал бы ничего, если бы в то время, как он мыслит и говорит, у него подменивался иной смысл; это должно значить: что я написал, то я написал, что я говорю, то я говорю. Но ясно, что этим может подразумеваться лишь дополнение к тому, что выше мы назвали постоянством представлений; это есть однозначность акта суждения. Если аристотелевскому основоположению противопоставлять в качестве его положительной оборотной стороны принцип тождества, то именно эта однозначность акта суждения должна была бы образовать его содержание. Но однозначность эта доходит до сознания лишь из отвержения одновременного акта утверждения и отрицания, она не говорит ничего такого, чего не говорил бы также и закон противоречия. Вполне естественно, следовательно, что Аристотель выдвигает в качестве принципа один лишь закон противоречия, а его положительную сторону он выражает лишь случайно⁴⁶. Долгое время под principium identitatis и понимался аристотелевский закон противоречия.