Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

И вот теперь оказывается, что principium contradictionis совершенно так же, как оракул, оставляет нас без совета тогда, когда мы спрашиваем, чего именно нельзя утверждать относительно А. Ибо если бы мы ограничились тем, что А как понятие содержит-де признаки а, b, с, d, что ему, следовательно, нельзя приписывать non-а, non-b, non-c, non-d, то затруднительное положение non- лишь усугубляется. И если остановиться на том, что нельзя-де отрицать а, b, с, d, то это ведь и есть аристотелевское основоположение в применении к суждениям, значимость которых уже известна.

Но общей формулы, на основании которой без дальнейших рассуждений можно было бы решить, что противоположно субъекту, – такой формулы уже потому не может быть для кантовской логики, что понятия наши, согласно прямому учению Канта, обыкновенно обозначают сущность своих предметов лишь через часть опыта о них. Из того, следовательно, что нечто не содержится в понятии, никогда нельзя узнать, что оно не принадлежит самой вещи; из того, что оно не противоречит понятию, никогда не следует, что оно не противоречит самой вещи. Это также фикция, что все отношения между понятиями мы знаем будто бы на основании противоположности и исключения.

Поэтому одно только аристотелевское основоположение является верховным, совершенно безусловным и ко всякому нашему акту суждения применимым принципом, ибо оно касается лишь того, что мы знаем, функции акта отрицания, а не относится только к суждениям, субъектами которых являются понятия; ибо, далее, поскольку мы вообще знаем отношения противоположности и несовместимости понятий, оно содержит в себе основание, из-за которого понятию нельзя приписывать исключаемый им предикат.

Но обычное principium contradictionis может лишь сказать: суждение ложно, если его предикат несовместим с определением субъекта, и поэтому оно может запрещать приписывать не совместимый с ним предикат. Тем самым оно предполагает уже знание того, что несовместимо, и поэтому не может быть безусловным верховным принципом, который сам по себе был бы достаточен для обоснования ложности суждения (и тем самым, далее, на основании закона исключенного третьего, истинности его противоречивой противоположности).

§ 24. Закон двойного отрицания

Но сущность отрицания исчерпывается вполне лишь в том случае, когда к закону противоречия присоединяется положение, что отрицание отрицания дает утверждение, что уничтожение отрицания равно утверждению того же самого предиката относительно того же самого субъекта.

1. Поразительно, что положение duplex negatio affirmat, которое грамматика нывела из наблюдения над часто совершающимися оборотами речи, не могло найти себе места в логике. Правда, его рассматривали как следствие закона исключенного третьего; но оно скорее служит неизбежным мостом от закона противоречия к закону исключенного третьего. Закон противоречия признает невозможным, чтобы утверждение и отрицание могли быть истинными в одно и то же время. Он приводит тем самым к незначимости отрицания, если значимым является утверждение. Но тем самым он не указывает еще, что это значит – признавать ложным отрицание. Только потому, что уничтожение отрицания само есть утверждение, и нет ничего среднего между утверждением и отрицанием.

От внимания Аристотеля ускользнула эта простая связь благодаря тому, что с самого же начала он понимал утверждение и отрицание как совершенно параллельные и равноценные формы высказывания, и поэтому он не дал себе достаточного отчета относительно сущности самого отрицания, даже, строго говоря, не оставил никакого места для отрицания отрицания. Но раз познано, что всякое отрицание предполагает уже положительный синтез и что оно может направляться лишь против этого последнего, чтобы объявить его незначимым; раз познано, что отрицание есть особенный акт, в котором «не» имеет ценность суждения относительно (испробованного или выполненного) суждения, то отсюда ясно также, насколько возможно отрицание отрицания. «А не есть В» содержит, конечно, утверждение, что суждение «А есть В» ложно; что А принадлежат иные определения, нежели В, не соединимые с В определения, что невозможно соединять В с А. Это утверждение или попытка к таковому, в свою очередь, само может быть уничтожено. Ложно, что «А не есть В» – гласит: невозможно признавать ложным суждение «А есть В», невозможно приписывать А иной предикат, нежели В, невозможно препятствовать соединению А и В; если возражение против синтеза «А есть В» невозможно, то синтез этот должен обладать значимостью⁴⁸.