Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе

8. Ни в каком случае нельзя смешивать реальной причинности с логическим отношением основания и следствия. Ибо положение, что всякая вещь или всякое изменение имеет свою причину, ведет себя в отношении к логической необходимости наших суждений совершенно так же, как и всякое другое общее положение, которое служит нам как основание для дальнейших утверждений или позволяет нам с логической необходимостью умозаключать от одного положения к другому. Когда мы употребляем выражение «основание» также и по отношению к реальной причинности и говорим, что сила притяжения Земли есть основание падения тел, то этим прежде всего лишь высказывается, что реально одно производит другое. Но поскольку познанное причинное отношение дает нам право и вынуждает нас из наличности причины выводить также и наличность действия, постольку то познание есть логическое основание, и допущение причинного отношения есть единственный путь, каким от истинности одного факта можно прийти к истинности другого факта, отличного от того. Следовательно, положения, высказывающие причинные отношения, играют большую роль среди наших логических оснований; далеко не всякое логическое основание покоится на причинном отношении, и еще меньше направление, в каком наши суждения зависят друг от друга, является в каком-либо отношении тем же самым, в каком действует реальная причинность. Напротив, различение между познавательным основанием и реальным основанием продолжает оставаться и находить себе применение всякий раз, как от действия мы умозаключаем к причине.

9. От логического основания отличаются, наконец, основания вероятности: среди различных гипотез, из которых ни одну мы не имеем достаточного основания утверждать, они отдают предпочтение одной перед другими и делают более живым ожидание, что одна из них обладает значимостью и докажет себя в качестве таковой. Поэтому они имеют прежде всего отчасти лишь психологическую ценность, отчасти они обладают практическим значением там, где в силу практических оснований необходимо решать наудачу. Какое значение принадлежит им в развитии нашего познания – это может быть исследовано лишь в третьей части.

II. ВОЗМОЖНЫЙ И НЕОБХОДИМЫЙ КАК ПРЕДИКАТЫ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ СУЖДЕНИЯХ

§ 33. Реальная необходимость

«Необходимый» в объективном смысле есть всегда, в конце концов, предикат высказанного в суждении; необходимым является или то, что вещь есть, или то, что она имеет определенные свойства, выполняет деятельности, стоит в определенных отношениях. Эта необходимость является или внутренней необходимостью существа, или внешней необходимостью причинности; но всегда она является условной. Познаваема она лишь в форме общих правил, которым подчинено единичное. Наоборот, безусловно общие суждения хотят выразить эту необходимость.

1. Тогда как никакое существенное различие, кроющееся в самом ассерторическом суждении, не отграничивает его от аподиктического суждения, – утверждение, что нечто должно быть или должно случиться, уже по своему содержанию отлично от того утверждения, что оно есть или случается, – раз только наши утверждения выходят за пределы сферы наших представлений и хотят распространиться на сущее, хотят коснуться реальной необходимости. Пока «долженствовать» и «быть необходимым» объясняются в просто объяснительных суждениях, как «все тела необходимо протяженны» и «действие должно иметь причину», – до тех пор имеется, конечно, в виду кроящаяся в наших неизменных словесных значениях логическая необходимость, что с представлением субъекта должно связывать представление предиката и что, следовательно, это последнее следует предицировать относительно всего того, к чему применяется первое. И суждение «тела протяженны» говорит не что иное, как «тела должны быть протяженными»; последнее лишь прямо вызывает в памяти значение слова, если кто был склонен позабыть его.

Но если речь идет о сущем как таковом, тогда наши утверждения хотят коснуться в отношении его необходимости чего-то такого, что связывает самое сущее, а не только наше суждение; и необходимым является исполненный содержания предикат, который столь же определенно утверждается или отрицается, как и все остальные предикаты действительных суждений.